Общая тенденция исторического развития – переход от систем с преобладанием естественной детерминации к системам с преобладанием социально - исторической детерминации, в основе чего лежит развитие производительных сил. Совершенствование средств и организации труда обеспечивает рост его производительности, что в свою очередь влечет за собой совершенствование рабочей силы, вызывает к жизни новые производственные навыки и знания и меняет существующее общественное разделение труда. Одновременно с прогрессом техники идет развитие науки. При этом расширяются состав и объем необходимых потребностей человека и изменяются способы их удовлетворения, образ жизни, культура и быт. Более высокому уровню развития производительных сил соответствует и более сложная форма производственных отношений и общественной организации в целом, повышение роли субъективного фактора. Степень овладения обществом стихийными силами природы, выражающаяся в росте производительности труда, и степень освобождения людей из-под гнёта стихийных общественных сил, социально-политического неравенства и духовной неразвитости – вот наиболее общие показатели исторического прогресса. Однако процесс этот противоречив, а типы и темпы его различны. Первоначально из-за низкого уровня развития производства, а в дальнейшем также из-за частной собственности на средства производства одни элементы социального целого систематически прогрессировали за счет других. Это делает развитие общества в целом антагонистическим, неравномерным, зигзагообразным. Диспропорция между прогрессом техники, производительности труда и ростом отчуждения, эксплуатации трудящихся, между материальным богатством общества и уровнем его духовной культуры особенно заметна в 20 веке. Она отражается в росте социального пессимизма и многочисленных философских и социологических теориях 20 века, прямо или косвенно отрицающих прогресс и предлагающих заменить это понятие либо идеей циклического круговорота, либо «нейтральным» понятием «социального изменения». Место либерально-прогрессистских утопий заняли концепции «конца истории» и пессимистической антиутопии. В этом же духе интерпретируются многие глобальные проблемы современной цивилизации – экологическая и энергетическая, угроза ядерной войны и др. Весьма сложен также вопрос о критериях прогресса применительно к высшим сферам духовной деятельности, например к искусству, где новые течения и формы, возникая на основе старых, не отменяют и не стоят «выше» последних, а сосуществуют с ними в качестве автономных, альтернативных и взаимодополнительных способов видения и конструирования мира.
Хотя теория прогресса часто формулируется в объективно-безличных терминах, его важнейшим двигателем, конечной целью и критерием является сам человек. Недооценка человеческого фактора и ложное представление, будто социализм автоматически разрешит все социальные противоречия, повлекли за собой целый ряд экономических, социально-политических и нравственных деформаций, преодолеваемых в процессе перестройки. Становление новой цивилизации невозможно без свободного и гармоничного развития личности. Понятие прогресса – лишь один из элементов исторического сознания; понимание развития общества как естественноисторического процесса не исключает того, что оно есть также всемирно-историческая драма, каждый эпизод которой, со всеми его участниками, индивидуален и имеет свою собственную ценность. Важная черта современной эпохи – переход от экстенсивного типа развития, нивелирующего социально-индивидуальные различия и основанного на принципе господства и подчинения, к интенсивному. Человечество не сможет выжить и разрешить свои глобальные экологические энергетические и прочие проблемы, не научившись управлять социальными процессами. Это предполагает отказ от технократического мышления, гуманизацию прогресса, выдвижение на первый план общечеловеческих ценностей, которым должны быть подчинены классовые, государственные, национальные и иные более частные интересы. Для этого необходимо уменьшить неравномерность объективных возможностей пользования материальными и культурными благами цивилизации. Вместе с тем новая мировая цивилизация не будет единообразным монолитом, она предполагает увеличение много вариантности типов развития и многообразия форм социально - политической, национальной и духовной жизни. Отсюда – необходимость терпимости к различиям и умение преодолевать связанные с ними конфликты и трудности мирно, путем расширения сотрудничества и кооперации. Новое политическое мышление – глобальный экологический императив (требование, приказ, закон, безусловный принцип поведения).
Возникнув на почве социальной истории, понятие прогресса было в 10 веке перенесено и в естественные науки. Здесь, как и в общественной жизни, оно имеет не абсолютное, а относительное значение. Понятие прогресса неприменимо к Вселенной в целом, т. к. здесь отсутствует однозначно определённое направление развития, и ко многим процессам неорганической природы, имеющим циклический характер. Проблема критериев прогресса в живой природе вызывает споры среди ученых.
Любой человек, хотя бы немного знакомый с историей, легко обнаружит в ней факты, свидетельствующие о ее поступательном прогрессивном развитии, о ее движении от низшего к высшему. Homo sapiens (человек разумный) как биологический вид стойт выше на лестнице эволюции, чем его предшественники – питекантропы, неандертальцы. Очевидным является прогресс техники: от каменных орудий к железным, от простых ручных орудий. К машинам, колоссально увеличивающим производительность человеческого труда, от использования мускульной силы человека и животных к паровым двигателям, электрическим генераторам, атомной энергетике, от примитивных средств перевозки к автомобилям, самолетам, космическим кораблям. Прогресс техники всегда был связан с развитием знаний, а последние 400 лет - с прогрессом в первую очередь научного знания. Человечество освоило, окультурило, приспособило к потребностям цивилизации почти всю землю, выросли тысячи городов - более динамичных по сравнению с деревней видов поселения. В ходе истории совершенствовались и смягчались формы эксплуатации. Затем эксплуатация человека человеком вообще ликвидируется.
Казалось бы, прогресс в истории очевиден. Но это отнюдь не общепризнано. Во всяком случае, имеются теории, либо отрицающие прогресс, либо сопровождающие его признание такими оговорками, что понятие прогресса теряет всякое объективно содержание, предстает как релятивистское, зависящее от позиции того или иного субъекта, от того, с какой системой ценностей он подходит к истории.
Итак, высшим и всеобщим объективным критерием общественного прогресса является развитие производительных сил, включая развитие самого человека.
Важно, однако, не только сформулировать критерий общественного прогресса, но и определить, как им пользоваться. Если его неправильно применять, то можно дискредитировать и саму постановку вопроса об объективном критерии общественного прогресса.
Следует учесть, что производительные силы определяют развитие общества: а) в конечном счете, б) во всемирно-историческом масштабе, в) в самом общем виде. Реальный же исторический процесс протекает в конкретных исторических условиях и во взаимодействии многих общественных сил. Поэтому его рисунок отнюдь не задан однозначно производительными силами. С учетом этого общественный прогресс нельзя трактовать как однолинейное движение. Напротив, каждый достигнутый уровень производительных сил открывает веер различных возможностей, и по какому пути в данной точке социального пространства пойдет историческое движение, зависит от многих обстоятельств, в частности от исторического выбора, сделанного субъектом социальной деятельности. Иначе говоря, путь прогресса в его конкретно-историческом воплощении изначально не задан, возможны различные варианты развития.
Экономические, социальные, политические процессы. Сосуществование различных форм производства в странах Европы и Америки. Генезис капитализма, ею концепции. Роль колониальных захватов и колониализма в процессе генезиса капитализма. Формирование мирового рынка. Регионы раннего и позднего генезиса капитализма. Пути развития капитализма в отдельных странах.
Промышленность. Подъем мануфактурного капитализма. Роль торгового капитала в мануфактурный период. Складывание внутреннего рынка. Совершенствование средств сообщения. Сдвиги в народонаселении.
Аграрный строй Европы и Северной Америки. Различные типы аграрной эволюции в Европе в XVII-XVIII вв. Аграрный дуализм и его характерные черты. Капиталистический уклад в сельском хозяйстве.
Рабовладельческое хозяйство в Южной и Северной Америке. Рабство нового времени, его характер и отличительные черты.
Государственно политические порядки. Формы государственности. Абсолютизм, зарождение бюрократии. Сословный строй.
Воздействие экономических сдвигов на традиционные слои городского и сельского населения в различных странах Европы и Америки. Социальные движения в период мануфактурного капитализма.
Дворянство в первые века нового времени, формы приспособления к новым экономическим условиям XVII-XVIII вв.
Формирование и укрепление буржуазии, ее характерные черты.
Культура . Главенствующая роль церкви и религии в духовной жизни в начале нового времени. Система и содержание образования. Уровень грамотности. Университеты.
Народная культура, ее компоненты. Народные праздники, их общественная функция. Наступление католической и протестантской церкви на народную культуру. Народная культура в современной историографии.
Особенности массового сознания в раннее новое время. «Великий страх» («охота на ведьм») как социально-психологический феномен. Европейское свободомыслие («либертинство»).
Научная революция. Развитие астрономии, механики, математики и возникновение естественнонаучной картины мира. Н. Коперник, Г. Галилей, Р. Декарт, И. Ньютон. Мировоззренческие сдвиги как следствие рождения новой науки. Научные дискуссии. Распространение частных и государственных научных обществ. Рационализм, его проникновение в общественное сознание и художественное творчество. Механицизм в общественной мысли XVII-XVIII вв.
Основные течения в искусстве и литературе. Барокко как художественное направление европейского масштаба. Классицизм. Идейные и эстетические принципы. Расцвет классицизма во Франции в XVII в.
Просвещение. Просвещение как европейское и американское идейное движение. Его временные и географические рамки. Жанры просветительской литературы.
Социально политические и идейные истоки Просвещения. Просвещение и развитие естественнонаучных знаний. Просвещение и религия. Основные черты просветительской мысли. Взгляд на человека. Теория «естественного права». Новая этика. Концепция государства. Социальные и экономические воззрения. Просвещение как теория общественного переустройства. Идея прогресса Различные направления в Просвещении, его особенности в отдельных странах. Степень распространения идей Просвещения в различных слоях общества.
Реформы второй половины XVIII в. («Просвещенный абсолютизм»). Абсолютная монархия в Европе к середине XVIII века. Изменения в государственном аппарате. Власть в центре и на местах. Властные прерогативы церкви и сеньоров. Государство и церковь в католических и протестантских странах Европы.
«Просвещенный абсолютизм» как общеевропейская политика модернизации (самореформирования) «старого порядка». Идеологическое обоснование новой политики монархий.
Программа и цели реформ, их инициаторы и проводники. Сферы реформаторской деятельности, ее общие черты и отличия в отдельных странах. Итоги политики «просвещенного абсолютизма».
ПЕРВЫЙ ВОПРОС. СПЕЦИФИКА ЗАРУБЕЖНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ ХХ ВЕКА.
ВТОРОЙ ВОПРОС. ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКИ НА РУБЕЖЕ ХХ – XXI ВЕКОВ.
ПЕРВЫЙ ВОПРОС . В ХХ веке произошло значительное обновление принципов историзма, сформировался новый образ человека в истории. Ту трансформацию, которая началась в ХХ веке, специалисты охарактеризовали как историографическую революцию. Эти серьезные преобразования начались с начала ХХ века, но пика эта тенденция достигла в 1960-70-ые годы – время формирования и развития такого явления, которое получило название «Новая историческая наука». На эти годы пришелся период крайнего сциентизма в историографии, период пика матемизации исторической науки. Это был период господства структурной истории, период интереса к массовым явлениям в ущерб отдельным группам и личностям, период чрезвычайного внимания к общему в ущерб специфическому.
В целом развитие исторической науки, возраставшая ее роль в общественной жизни привели к формированию после второй мировой войны множества научных центров, занимавшихся разработкой исторической проблематики. Увеличивалось количество исторических обществ, развивалась историческая периодика, росли тиражи книг по истории, как специализированной, так и научно-популярной литературы. Росло количество выпускаемых ВУЗами специалистов по истории.
Развивались международные связи профессионалов, межуниверситетские обмены, исторические конференции, форумы, круглые столы, симпозиумы, на которых обсуждались важные проблемы. Каждые пять лет собирались всемирные конгрессы исторических наук. А теоретические и методологические вопросы всемирной историографии обсуждались на страницах международного журнала «History and Theory».
Историческая наука не могла не ощущать на себе развитие глобальных процессов, которые происходили в обществе и в мире. Это НТР, общественно-политическое развитие разных стран, холодная война, развал колониальных империй и т.п. Выделяются два периода в развитии историографии:
1) 1940-50-ые годы . При всем многообразии школ и направлений в историографии особую роль приобрело идеографическое направление, которое характеризуется отношением к истории как к науке о единичных явлениях. Влияние этой методологии было разным на историографии разных стран, но общая тенденция была на лицо. Корни этого подхода лежат в том, что на рубеже XIX-XX вв. ряд европейских философов и социологов выступили с критикой позитивистского метода. В частности, в Германии с этой критикой выступили представители философии жизни, Вильгельм Дильтей, а также представители немецкой неокантианской школы – Вильгельм Виндельбанд и Генрих Риккерт. Они обратили внимание на особую специфику наук гуманитарных: невозможно устранить в процессе познания субъективный фактор, а итоги такого исторического познания всегда будут релятивны.
И Дильтей, и представители неокантианской школы говорили, что историк не в состоянии объективно отразить окружающую действительность. «Любые знания в истории обесцениваются их крайней субъективностью» – Дильтей. Неокантианцы поделили все науки на две группы: одни занимаются выработкой общих законов, другие – конкретными историческими фактами. Первые – науки о законах, вторые – науки о событиях (идеографические науки). В противоположность естествознанию в истории случающиеся события не имеют общих признаков, потому здесь возможно применение лишь индивидуализирующего метода, а не выводить общие законы из частных случаев.
Эти подходы оказали в дальнейшем значительное влияние на историческую мысль. Теория долго не была связана с практикой, лишь в послевоенные годы положение изменилось, и свою роль сыграл ряд новых философских школ, включая персонализм и экзистенциализм.
Эти релятивистские тенденции стали проявляются в историографии США. Они затронули почти всех ведущих историографов – в частности, одно из ведущих направлений – прогрессистское, включая его главного представителя Чарльза Остина Бирда. Он начал развивать неокантианские воззрения, но эти изменения привели к его упадку. Историографии Западной Германии не пришлось сильно перестраиваться. В первое послевоенное десятилетие здесь продолжало доминировать то поколение историков, которое сформировалось в период Веймарской республики. А с ними продолжал развиваться традиционный немецкий историзм, тесно связанный с идеографическим направлением.
В Великобритании по-прежнему преобладал традиционный для нее империзм и нелюбовь к теоретезированию. В Британии появился ряд работ, посвященных проблемам исторического знания, где эти подходы себя проявили. Развернутое изложение релятивистского подхода в истории дал историк голландского происхождения Густав Йоханес Ренир в книге «История, ее цели и методы», где подчеркивал субъективный фактор в подборе исследователями фактов. В его поддержку выступил ряд известных историков, включая важного представителя науки Исайю Бе рлина и Джеффри Барраклафа.
В послевоенной Франции релятивистские тенденции не получили распространения. Решающее влияние имели историки школы анналов, которые еще в 1930-ые пересмотрели во Франции методологию позитивистской историографии. Они по-прежнему верили в возможность исторического познания, в объективный характер этого процесса, и в идею исторического синтеза. После Второй мировой войны продолжала меняться общая мировоззренческая установка в историографии, в частности, в отношении идей прогресса. Сомнения в этом демонстрировала сама действительность. Две мировые войны, формирование в Европе тоталитарных режимов, угроза ядерного конфликта – все это подрывало веру в прогресс. Но по целому ряду причин, в первую очередь, из-за холодной войны, способствовавшей идеологизации многих сфер гуманитарного знания, в первые послевоенные годы в Зарубежной историографии проявила себя консервативная война.
В США консервативная волна имела широкое и мощное представительство. Она стала возможной благодаря упадку прогрессистской школы, а также благодаря выдвижению на первый план теории консенсуса, или теории согласованных интересов, которую одним из первых сформулировал американский историк Ричард Хофстедтер. В СССР эту концепцию позиционировали как антитезу прогрессистскому направлению. Представители этой теории отвергали идею конфликта как важную линию американской истории.
Вместо этого представители этого направления базировались на идее, что американской истории присуща особенная черта – согласованность основных элементов американского общества на основе компромиссов. Не конфликты, не борьба идей, а идея компромиссов. На правом крыле этой школы находились крупнейшие представители американской консервативной историографии послевоенных лет – Дениел Бурстин, Луис Хартс, Роберт Браун. Они последовательно выступали с переосмыслением американской истории, особое внимание уделяя раннему колониальному времени, т.к. именно тогда были заложены основы единства американской нации.
Главным стержнем консервативной системы американской истории являлась идея о том, что социальная однородность и идеологическое единство – определяющие элементы американского общества, которые лежали в основе американской государственности. Они традиционны, в ходе дальнейшего исторического развития происходил их рост. А реформы – не противоположность, а их практическая реализация.
В Британской историографии консервативная волна имела место, где наблюдалось негативное отношение к английской революции. Видным историком был Льюс Немир. В 1940-ые – вначале 1950-ых велась дискуссия по поводу английской революции и о роли в ней Джентри, и в ее ходе большую известность получил историк Хью Тревор-Роупер, который с консервативных позиций трактовал роль джентри в английской революции. Английское дворянство продолжало оставаться консервативным по своим взглядам.
Ряд других историков занимались невилировкой изменений в экономике. Кроме того они занимались обсуждением обстоятельств и последствий промышленного переворота в Великобритании.
В историографии ФРГ также проявлялись консервативные позиции. Часть Германии удерживалась коммунистами, начавшими холодную войну. Консервативное направление опиралось на историков старой школы. Немецкие историки описывали свой вклад в борьбу запада и востока.
Одним из крайних следствий царившего релятивистского подхода стал презентизм, от англ. «настоящее время». Под этим понятием понимается следование историков за сменой политического курса, конъюнктурность историков. Релятивистский подход давал дополнительные аргументы для подобного рода подхода. Раз прошлое дано нам только на покорное переживание, то осовременивание прошлого неизбежно. Презентисты в это послевоенное десятилетие ставили историю на службу политическому моменту.
В 1949 в США президент американской исторической ассоциации Конньяс Рид мотивировал необходимость подчиненности исторических интерпретаций современным политическим задачам социальной ответственностью истории.
2) 1960-80-ые годы . Стали происходить серьезные изменения в исторической науке США и других стран. Начинается научно-техническая революция в странах Запада, которая повлияла на существенные изменения в экономике, социальной сфере. В странах Запада развиваются мощные демократические движения. Тогда же в историографии большую популярность получила теория стадий экономического роста, которую сформулировал американский экономист и социолог Уолтуитмен Ростоу. В Европе одним из самых последовательных сторонников его идей был другой экономист Раймон Арон.
В этих условиях меняющегося мира в странах Запада оживает неолиберальная волна, которая затрагивает и историографию. А неолиберализм этого периода стоял на тех же позициях, что и социальный либерализм рубежа XIX-XX веков. Сохранение веры в либеральные доктрины и принципы, касающиеся политики, но немного другой подход к экономике и к социальным отношениям.
Очень ярко это направление проявилось в США. Среди ведущих представителей неолиберального направления называют Артура Шлезингера-младшего. Они рассматривали американскую историю под углом зрения нарастающего торжества либерального реформизма, главное орудие которого – государство. Артур Шлезингер сформулировал концепцию циклов американской истории – концепцию чередования в истории США циклов либеральных реформ и периодов консервативной консолидации.
Кроме того, с конца 1950-ых на историографию стран Европы и США стали оказывать воздействие экономические и социологические теории – теория индустриального общества и теория модернизации. По сути, обе они связывали исторический путь, пройденный капитализмом, с развитием научно-технического прогресса. Во многом они продолжали развивать идеи Ростоу. Следуя им, американские ученые (Дениел Бэл, Сбигнев Бжезинский) сформировали концепцию индустриального общества и разделили историю человечества на несколько стадий:
Доиндустриальное общество;
Индустриальное общество;
Постиндустриальное общество.
В рамках теории модернизаций концепция индустриального общества была дополнена факторами социального, политического и культурного развития. В меняющихся новых условиях в связи со всеми процессами стали очевидны недостатки идеографической историографии. Определенную роль сыграл и уход в изучение исключительно политической истории. Вызывали недовольство попытки уменьшить целый ряд социальны факторов, историю массовых движений, социальных конфликтов.
Под прямым воздействием НТР произошел процесс сциентизации и оптимизации истории. Сформировалось направление Новой истории. Историки этого направления не противопоставляли историю естественным наукам, наоборот, верили в их сотрудничество. Они выступали за междисциплинарные исследования. Главная линия обновления исторической науки – освоение междисциплинарных методов: социологических исследований, методов точных наук. Это вновь привело к возрождению гносеологического оптимизма.
В поисках новых методов теоретики обратились к структурализму, идеи которого были разработаны французскими учеными и изначально применялись в лингвистике, а потом были применены на другие науки. Сторонники структурализма видели миссию в максимальном устранении субъективизма из процесса познания. Таким образом, они предлагали этот фактор уменьшить. Нужно надлежащим образом выбирать объект исследования, а также применять новые методы в процессе познания.
С этой целью они выделили категорию бессознательных структур, которые максимально свободны от субъективных моментов. Они включили экономические отношения, системы обычаев и традиций, мифологию, верования и т.п. Для устранения субъективного элемента они видели во внедрении множества методов, почерпнутых у естественных наук.
В качестве главного объекта исследования были выдвинуты общественные структуры, изучение социально-экономических проблем, массовых явлений, внутреннее состояние общества и его отдельных групп. Важными элементами нового метода стал междисциплинарный подход и количественный метод.
Появилась количественная или квантитативная история. Вначале количественная история использовала традиционные статистические приемы для подтверждения неких исторических факторов. Затем количественный метод стал применяться при компьютерной обработке источников. Исследователь предварительно строил теоретическую модель какого-либо процесса – чаще всего это касалось экономического развития. Затем приводились в пригодную для компьютерной обработки форму статистические данные, и дальше с помощью компьютера проверялась правильность теоретической модели. При этом круг источников, приспособленных для исследований, стал расширяться – переписи населения, церковно-приходские книги, брачные договоры.
Благодаря компьютеризации на Западе все делопроизводство стало компьютеризироваться, и эти данные перестали быть бумажными.
Широким полем применения количественных методов стала новая экономическая история. В рамках новой истории сформировался ряд новых дисциплин. Большим полем для применения количественных методов стала новая экономическая история, в которой основной материал и выражен в цифрах. Новые методы позволили также на основе многочисленных новых и серийных источников выстраивать целые модели отдельных явлений, подтверждать некие теоретические разработки.
Другой областью применения количественного анализа стала новая политическая история, в рамках которой стали анализировать данные избирательных кампаний, проводились голосования в различных органах, декларировалась позиция политических партий, исследовалось электоральное поведение избирателей. Новая социальная история стала изучать социальные структуры и социальные процессы в обществе. Она наиболее богата на смежные исследования, и появление в рамках этой истории субдисциплин. Появилась новая рабочая история, история этнических меньшинств, история женщин и гендерная история, история семьи, городская история, локальная история. Количественная методология использовалась, но главным стал междисциплинарный подход, и использование методов социологии, исторической антропологии, психологии, демографии и филологии. При этом особенно часто историки обращались к социологическим методам, именно у социологии был позаимствован контент-анализ. В социологических исследованиях была разработана теория конфликта.
Шел обмен идеями между различными национальными школами. Во Франции это были очередные поколения школы анналов, в Англии – направление народной истории, группа демографов-историков в Кембридже и Оксфорде, рядом университетов в Германии, центрами социальной истории в США, итальянскими историками. Новая историческая наука получила распространение в США, в Латинской Америке. И даже отклики к концу 1970-ых добрались до Советской историографии. В каждой национальной историографии историческая наука имела свою специфику.
Во Франции эти тенденции проявились раньше, чем где-либо. Возникла социологическая школа Эмиля Дюркгейма и научный центр исторического синтеза Анри Бера. Оба считали главной задачей исторический синтез на базе тесного взаимодействия истории и социологии. Под влиянием их идей и сформировалась в 1930-ые школа Анналов, долгое время господствовавшая во Французской историографии. Новая историческая наука во Франции была связана с этой школой, но по ряду показателей отличалась от нее.
На первый план во Французской историографии выдвинулась антропологическая история – изучение повседневности, истории семьи, болезней, сексуальных отношений и т.п. Также во Франции получила распространение история ментальностей. Бурным цветом расцвела историческая наука в США, где освоение истории началось еще в 1950-ые. Большую роль в этом сыграло развитие теоретической и прикладной социологии. Именно в США Толкотом Парсонсом была разработана теория социального конфликта. В США новая историческая наука развивалась успешно, бурно, охватила все проблемные области.
В 1962 был создан при Мичиганском университете межуниверситетский консорциум политических и социальных исследований. Он стал собирать в архиве новые виды источников, включая перфокарты и электронные носители с данными о выборах, переписях населения. Информация касалась не только США, но и других стран. К концу 1970-ых исторические исследования с применением компьютерных методов велись в 600 американских ВУЗах. Очень широко представлена в американской исторической науке социальная история. Ее формирование началось под влиянием европейской историографии- школы анналов, новой социальной истории.
Важную роль в ее развитии сыграли массовые общественные движения 1960-ых, которые подрывали идею теории консенсуса. В рамках новой социальной истории в США выделилась история фермерства, рабочих, предпринимателей, расовых и этнических обществ, групп, женская история, история социальных ячеек, семья, родственные связи, история социально-территориальных общностей, поселков, городов, штатов.
В Великобритании были свои предпосылки формирования новой исторической науки. Они были заложены в межвоенный период, когда там сформировались в качестве новых исторических дисциплин английская экономическая и социальная история. Важную роль в формировании новой исторической науки в Великобритании сыграл ряд прогрессивных течений – неолиберальное, радикально-демократическое, неортодоксального марксизма. В конечном итоге получили широкое признание такие персонажи, как Эрик Хобсбаум, Эдвард Томпсон, Джордж Рюде, которые в своих исследованиях сочетали методологию новых подходов с элементами неортодоксального марксизма.
В Германии имели место трудные условия для формирования новой исторической науки, сказывалось победоносное торжество идеографических методов историографии, в рамках которой было невозможно сближение истории с другими дисциплинами. Лишь немногие из немецких ученых выступали за подобного рода сближение. Одним из них был социолог Макс Вебер. Лишь в 1960-ые годы в связи с изменениями экономики, общественно-политической жизни стало возможно усиление неолбиеральной тенденции, сформировалось новое поколение историков, чуждых немецкому идеалистическому историзму. Появились труды с использованием междисциплинарных подходов – их писали Вернер Конце, затем Ханс Ротфельс и Теодор Шидер.
Своим вниманием к антропологическим проблемам социальная история ФРГ напоминала французскую социальную историю, но были и отличия – нелюбовь к школе Анналов за симпатии к марксизму. В конце ХХ века в ФРГ сложилась школа повседневной истории, которая отразила стремление возвратиться к рассказу об истории маленького человека. У сформировавшейся новой исторической науки были как очевидные положительные, так и негативные стороны.
Она смогла преодолеть крайний субъективизм, характерный для идеографической историографии середины ХХ века.
Опираясь на количественные методы, она смогла проанализировать огромный пласт источников, включая статистику, однородные факты, что было не под силу при использовании старого описательного метода.
Овладение методологией других дисциплин помогало глубже постичь события прошлого, посмотреть их во взаимосвязи с настоящим. Обновились предмет, проблематика исторических исследований. Были опровергнуты многие стереотипные представления.
Она по-прежнему не выработала общую теорию исторического процесса;
Использование междисциплинарного подхода привело к еще большему дроблению историю, к возникновению ряда субдисциплин;
Язык исследований. Работы, особенно по экономической истории, изобилуют массой цифр, статистических данных. Из-за этого они трудно читаемы не только любителями, но и профессионалами.
Все это привело к отторжению и коммунизации истории.
3) Конец 1980-ых гг. – наши дни .
Во второй половине ХХ века произошло масштабное расширения взаимодействия истории с другими науками. Возникли новые объекты исторического исследования, был вовлечен в оборот огромный массив источников, выработан целый ряд принципиально новых подходов к анализу источников, как традиционных, так и новых. Но при этом продолжал усиливаться разрыв между историей для профессионалов и историей для всех остальных. Эту ситуацию усугубляло распространение постмодернистского взгляда на историю, лозунг которого: «Каждый сам себе историк». В связи с этим принцип взгляда на историческое исследование, которое должно базироваться на достоверных источниках, перестал поддерживаться.
ВТОРОЙ ВОПРОС . Одним из факторов, оказывавших серьезное влияние на процессы в мире, стала глобализация. Глобализация относится к экономической сфере, но влияет на динамику всех процессов в мире. Быстро развиваются коммуникационные, компьютерные технологии, СМИ. Глобализация породила ряд проблем, известных как глобальные. И вопрос об их изучении и методах решения прозвучал уже давно, еще в конце 1960-ых. Римский клуб предложил заняться разработкой и изучением глобальных проблем современности – угроза новой мировой войны, проблема растущего социального неравенства в мире между группами стран, комплекс экологических проблем, проблема невозобновляемых энергоресурсов, демографическая проблема и т.п.
Одна из проблем проявился интерес к историческим трансформациям климата, ландшафтов, что вылилось в возникновение и становление экологической истории. Кроме того, заметным проявлением интеллектуальной реакции на глобализацию, стал рост исследований по проблемам миграции, по этническому самосознанию, его росту. Эти глрбальные проблемы оказались в центре внимания международных конгрессов, проходивших в 1990-ые и в 2000-ые года.
Усилия по изучению и осмыслению глобальных процессов привели к появлению новых научных и образовательных программ, в частности, в Кембриджском университете, которая называлась «Глобализация в исторической перспективе». Она включала в себя темы по истории глобализации, по изучению глобальных взаимосвязей, по истории международных институтов, связанных с процессом глобализации, по проблеме интернациональной истории. Под межнациональной историей англичане понимали историю отношений между индивидами и культурами, включая тех индивидов, которые одновременно принадлежат к нескольким культурам, или индивидов, которые меняют свою идентичность.
Очевидно, что в век глобализации продолжает меняться положение Европы. Идет процесс пересмотра таких понятий, как Всемирная история и Европейская история. Известный американский историк Джон Гиллис в своем докладе «О состоянии изучения европейской истории в американских университетах» констатировал неопределенность, что есть история Европы, и что есть Европа вообще. Меняется сам облик Европы. Во-вторых, очевидно изменяется отношение Европы с остальным миром. Европа утратила центральное положение как в пространственном, так и во временном (темпоральном) отношении. Она перестала служить моделью и мерилом прогресса. Но ни одна другая региональная история не заступила на место Европейской в качестве исторического образца.
Что касается господства новой исторической науки, оно завершилось в 1980-ые. В конце ХХ века развернулся процесс гуманизации истории. К началу XXI века многие теоретики заговорили о серьезном изменении образа исторической дисциплины и профессии историка. Эту ситуацию в литературе оценивают как антропологический переворот, который имеет ряд свойств:
1) Происходит очевидный отказ от духа сциентизма и сопутствующей ему макропроблематики. Осознание неоднородности культуры привело к актуализации исследований на микроуровне.
2) Важнейшей чертой антропологического переворота стала гуманизация истории, а именно возвращение обстоятельств к культуре человека. Об этом писал Марк Блок. Во времена Марка Блока это было невозможно, но потом времена изменились, и во многих странах выдвинулись дисциплины, во Франции занимавшиеся историей ментальности, в ФРГ историей повседневности, в Великобритании социальная история, а в Италии микроистория.
3) Вместо концепции о том, что историк должен быть объективным, вновь заговорили о необходимости постоянной авторефлексии. От историка требуют постоянно помнить о себе в процессе познания, широко используются идеи о диалоге историка и источника. Большое место занимают проблемы интерпретации текста и его адекватного прочтения или дискурса текста. Под дискурсом понимается внутренний мир текста, присущие конкретному тексту законы существования и функционирования.
4) Важным принципом современной историографии стала меняющаяся форма изложения. Тренд возвращения от наукообразного стиля к более литературному – нарративному. Нарратив – повествовательная форма изложения материала с использованием не столько наукообразного, сколько литературного стиля изложения. История повсеместно усиливается элементами рассказа, целью может стать яркая презентация, направленная к разуму читателя и к его чувствам.
5) Осознанный как данность плюрализм в отношении других концепций. Происходит признание бесспорной ценности разных концепций, переосмысление многих подходов, при этом ни один из них не должен абсолютизироваться. Наоборот, многообразие смыслов предполагает их диалог. Подчеркивается преемственность, возможность выбора методологии, анализа, провозглашается синтез традиций. Черты этого нового подхода исследователи выделили в двух классических трудах первой половины 1980-х. Их авторы американские исследователи Натали Земон Девис и ее работа «Возвращение Мартина Герра», а второй труд – эссе «Великая Казнь кошки» профессора Принстона Роберта Дантона. Это эссе в качестве одной из глав он включил в книгу «Кошачье побоище и другие эпизоды французской культурной истории».
В обоих случаях историки брали за основу забавный эпизод и строили на его основе концепции с далеко идущими выводами. В основу книги «Возвращение Мартина Герра» лег забавный случай во Франции XVI века. В одной южнофранцузской деревеньке пропал местный житель Мартин Герр. Как потом выяснилось, он ушел воевать за Испанию. Через несколько лет появился его двойник, который полностью заменил его, даже в семье. Его звали Арно де"Тилль. И все его признали в качестве Мартина Герра. Пока не появился донос, все вскрылось, и двойника приговорили к смерти. Его сторона подала апелляцию, дело попало в Тулузский парламент. Тут апелляция полностью решилась в пользу самозванца, но появился настоящий Мартин Герр, и Арно де"Тилля повесили.
Натали Земон Девис начала реконструировать мотивы поступков этого человека. Она реконструировала образы, стандарты поведения в южных регионах Франции. В итоге она нарисовала образы двух маргиналов с кризисом идентичности, которые не смогли органически вписаться в жизнь своих деревень, где им довелось родиться и вырасти.
Автор эссе «Великая Казнь кошки» профессор Роберт Дантон взял события 1730-ых гг. Там речь шла о Николя Конте, служившем подмастерьем в типографии. Его и товарища не сажали за стол с хозяевами, кормили плохо. В итоге они стали по ночам устраивать кошачьи концерты под окнами хозяев, не давая им спать. Хозяин поручил им разобраться с котами, а они убили любимую кошку хозяйки и обставили ритуал казни.
Роберт Дантон задался вопросом о природе этого веселья. Это показатель дистанции, отделяющей нас от рабочих XVIII века. Эта история – повод поразмыслить об иной, отличной от современной, ментальности, изучить чужую систему.
Историк истолковал это происшествие как косвенное проявление социальной напряженности в отношениях между подмастерьями и семьей мастера. Социальный статус подмастерьев в XVIII веке понизился, ранее они были младшими членами семьи, а теперь оказались на положение домашних животных. И они стали бороться с животными, в частности, с кошкой.
Дантон стал заниматься изучением ментальности городских низов, стремился пересмотреть традиционные позиции по отношению к французской революции. Ментальность городских низов в годы Великой Французской революции скорее определялась старыми ментальными традициями, чем новыми революционными взглядами.
В конечном итоге, на рубеже двух веков наступил очередной период методологических поисков в истории, в ходе которого должны быть рождены новые концепции, формируются научные стратегии, и пример этому – формирующаяся сейчас новая культурная история и четвертое поколение школы Анналов во Французской историографии. Меняется и будет меняться облик исторической дисциплины, ее положение в обществе. В XIX веке общественный и социальный статус истории и историка был высок, однако ХХ век и осмысление его драматического опыта подорвали убежденность в пользе и статусе истории как учителя, а общества – как прилежного ученика. Однако, обозначенный на рубеже тысячелетий стык может вернуть истории утраченные позиции, центральное место в общественных науках.
Цель публичной истории – распространение представлений о ремесле историка за пределы узко научного круга. На современном этапе историки задаются целым рядом вопросов, ответы на которые могут быть найдены или не найдены. Каким будет место истории в системе научных дисциплин, в культурной иерархии общества, что происходит с функциями исторического знания, сможет ли история дать ответы на процессы глобализации, на развитие новых технологий, каковы должны быть задачи историков? Может ли история продолжать учить жизни? Эти и другие проблемы сознаются всеми ведущими историческими школами, которые могут придерживаться разных взглядов.
НОВАЯ НАУЧНАЯ ИСТОРИЯ В ИСТОРИОГРАФИИ США ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ ХХ ВЕКА
Проблемы периодизации. Период с конца XV до середииы XVII в. по одной из традиций, сложившихся в отечественной науке, называют поздним средневековьем, по другой, свойственной также и зарубежной историографии, - ранним новым временем.
Оба термина призваны подчеркнуть переходный и крайне противоречивый характер этого времени, которое принадлежало сразу двум эпохам. Для него характерны глубокие социально-экономические сдвиги, политические и культурные перемены, значительное ускорение общественного развития наряду с многочисленными попытками возврата к уже отжившим отношениям и традициям. B этот период феодализм, оставаясь доминирующей экономической и политической системой, существенно деформируется. B его недрах зарождается и формнруется раннекапиталистический уклад, однако в разных странах Европы этот процесс идет неравномерно. Наряду с переменами в мировоззрении, связанными с распространением гуманизма, переосмыслением католической догматики в ходе Реформации, постепенной секуляризацией общественной мысли, шло нарастание народной религиозности. Всплески демономании в конце XVI - первой половине XVII в., кровопролитные религиозные войны обнаруживали тесную связь этого исторического этапа с прошлым.
Началом раннего нового времени принято считать рубеж XV- XVI веков - эпоху Великих географических открытий и расцвета культуры Возрождения, знаменовавшую разрыв со средневековьем как в экономической, так и в духовной сфере. Границы известной европейцам ойкумены резко раздвинулись, экономика получила мощный импульс в результате освоения открытых земель, совершился переворот в космологических представлениях, в общественном сознании, утвердился новый, ренессансный тип культуры.
Выбор же верхней хронологической грани позднего феодализма остается дискуссионным. Ряд нсториков, опираясь на хозяйственноэкономические критерии, склонны распространять “долгое средневековье” на весь XVIII век. Другие, ссылаясь на первые успехи рлннскапиталистичсского уклада в отдельных странах, предлагают принять за условную границу крупные социально-политические ка- глклизмы, связанные с его ростом, - освободительное движение B Нидерландах второй половины XVI в. или Английскую революцию середины XVII в. Распространено также мнение, что Великая Французская революция XVIII в. - более оправданная точка отсчета нового времени, поскольку к этому моменту буржуазные отношения носторжествовали уже во многих европейских странах. Тем не ме- iiec большинство историков склонно рассматривать середину XVII в. (эпоху Английской революции и окончания Тридцатилетней войны) как водораздел между ранним новым временем и началом собственно новой истории. B данном томе изложение исторических событий доводится до Вестфальского мира 1648 r., который подвел итоги первого крупного общеевропейского конфликта и надолго определил направление политического развития Енропы.
Основные тенденции экономического развития. Сосуществование нового и традиционного ярко проявлялось в сфере хозяйственной жизни и экономических процессов раннего нового времени. Материальная культура (орудия труда, приемы и навыки людей в агрикультуре и ремеслах, технологии) в целом сохраняла средневековый характер.
XVl-XVIl века не знали по-настоящему революционных сдвигов в технике или новых источников энергии. Ha этот период пришлась последняя стадия развития доиндустриальной аграрной цивилизации в Европе, завершившаяся с наступлением промышленной революции в Англии в XVIII в.
C другой стороны, многие социально-экономические явления нссли в себе черты нового: наметились отдельные сферы экономики, и которых техническое развитие шло ускоренными темпами, важные сдвиги происходили благодаря новым формам организации производства и его финансирования. Прогресс горного дела, металлургии, переворот в судостроении, в военном деле, бурный подъем книгопечатания, изготовления бумаги, стекла, новых видов тканей, лостижения естественных наук подготавливали первый этап промышленной революции.
B XVI-XVII вв. Западная Европа покрылась довольно густой сетью коммуникаций. Прогресс торговли и средств сообщения способствовал развитию внутренних и общеевропейских рынков. Глобальные перемены последовали за Великими географическими открытиями. Возникновение поселений европейских колонистов и сети торговых факторий в Азии, Африке, Америке положило начало складыванию мирового рынка. Одновременно с этим шло становление колониальной системы, сыгравшей огромную роль в накоплении капиталов и развитии капитализма в Старом Свете. Освоение Нового Света оказывало глубокое и всестороннее воздействие на социально-экономические процессы в Европе, оно положило начало длительной борьбе за сферы влияния в мире, рынки сбыта и сырья.
Важнейшим фактором экономического развития в эту эпоху явилось зарождение раннекапиталистического уклада. K концу XVI в. он стал ведущим в экономике Англии, а позже Нидерландов, нграл заметную роль в отдельных отраслях производства во Франции, Германии, Швеции. B то же время в Италии, где элементы раннебуржуазных отношений зародились еще в XIV-XV вв., к началу XVII в. наметилась их стагнация вследствие неблагоприятной рыночной конъюнктуры. B Испании и Португалии причиной гибели ростков нового уклада стала в основном недальновидная экономическая политика государства. B германских землях к востоку от Эльбы, в Прибалтике, Центральной и Юго-Восточной Европе ранний капитализм не получил распространения. Напротив, втягивание этих зерыопроизводящих регионов в международные рыночные отношения привело к обратному явлению - возврату к домениально- му хозяйству и тяжелым формам личной зависимости крестьян (так называемому второму изданию крепостничества).
Несмотря на неравномерность развития раннекапиталистнче- ского уклада в разных странах, он начал оказывать постоянное воздействие на все сферы хозяйственной жизни Европы, которая уже в XVI-XVII вв. представляла собой взаимосвязанную экономическую систему с общим рынком денег и товаров, а также сло- жившнмся международным разделением труда. И все же миогоук- ладыость оставалась важнейшей характеристикой экономики.
Подходя к вопросу о тенденции исторического развития человечества, следует, прежде всего, признать, что историческое развитие не есть прямая и точно соблюдаемая линия развития. Исторический анализ, не обольщенный схемами или политической предвзятостью любого толка, указывает на огромное количество взаимодействующих факторов. Монистические теории, приписывающие исключительное влияние какому-либо одному фактору, будь то теория общественного договора Руссо, или экономические отношения Маркса, надо, следуя выражению Сорокина, признать «отрыжкой старой философии, сданной в архив с ее мнимыми единообразными законами...» [Сорокин, «Система социологии»] .
Утверждением многочисленности факторов исторического развития - плюрализмом определяется необходимость крайней осторожности в определении возможных тенденций исторического развития. В порядке очень грубой схемы, можно указать лишь на следующие основные элементы, входящие в процесс общественного развития: - семья, род, племя, народность, нация, в будущем, вероятно, и все человечество. Эти элементы являются основными слагаемыми общества на протяжении всей истории человечества. Не всегда они располагались в порядке следования одного за другим, так как мы видим иногда и процессы распада уже сложившихся формирований.
Однако все социальные группы - семья, род, племя, нация всегда представляли собой не только объединение по крови, но объединялись общим трудом и бытом. По мере роста этих групп и перехода к более сложным образованиям имеет место и более сложный процесс развития внутри этих образований. Начинается процесс разделения труда, быт перестает быть единым и общим для всей группы, он приобретает внутри самой группы различные характерные черты, соответственно условиям жизни, традициям, обычаям и пр. Если раньше небольшая группа, скажем - семья, жила общим бытом и общим трудом, добывала средства к существованию, то сейчас например в нации имеется целый ряд разнообразнейших групп, объединенных по различнейшим признакам.
Для ясности и полноты нашего изложения необходимо еще ввести понятие о полной и неполной социальных группах.
Неполная социальная группа выполняет лишь одну общественную функцию и захватывает только одну сторону входящего в нее человека, являясь тем самым лишь частью (органом), полной социальной группы. Эта последняя объединяет в себе все функции, все творческие процессы, входящих в нее неполных социальных групп, выполняя уже, в качестве целого, общую творческую задачу и удовлетворяя в себе, как творческие, так и личные интересы и запросы охватываемых ею людей.
Любая трудовая группа является всегда неполной, так как коллектив любого предприятия, или, скажем, русские ученые, взятые все вместе, выполняют лишь определенные функции общего целого и не могут существовать без этого целого, не будучи дополнены другими, тоже неполными, социальными группами. Точно так же любая бытовая группа, скажем - семья, является неполной, так как она захватывает человека не целиком, а лишь в определенных его проявлениях, в его личной жизни.
Полной социальной группой может считаться только такая группа, которая объединяет разнородные творческие усилия ее органических частей - неполных социальных групп и каждого отдельного человека. Весь исторический процесс общественного развития свидетельствует о том, что человечество непрерывно стремится к солидаризации в полную социальную группу, где творческие возможности человека получают всестороннее развитие.
На современном этапе высшей формой человеческого объединения является нация. Нация обладает всеми признаками социальной личности. У нее есть национальное самосознание, национальная помять - история, духовная наследственность - традиция и национальный характер, как выражение ее индивидуального своеобразия. Иначе говоря, - нация, как социальная личность, органически объединяющая людей, создает общечеловеческий по влиянию своему и весу культурно-исторический тип . Наконец, у нации есть своя национальная солидарность, двигающая все формы ее общественного развития и укрепляющаяся по мере роста последних, и свое национальный эгоизм. И все это неудержимо ведет нацию к еще более свободному творчеству, к сотрудничеству и к солидарности всего человечества. И еще один из основных признаков, характеризующий нацию, - общность устремлений в будущее. Мы уже говорили выше, что общество ни в один момент своего существования не является неизменной величиной. И чем ближе подходит сложившаяся формация к своему завершению, тем ярче и настойчивее выражаются ее тенденции к солидаризации на более высокой ступени человеческих объединений.
Тенденции к образованию сверхнаций имеются уже сейчас. Целый ряд понятий вышли уже из рамок нации, например культура. Французская культура, испанская, итальянская и другие - уступают сейчас новому сложившемуся понятию - Европейская культура . Эти тенденции выражаются также в стремлении человечества, в некоторых областях, к еще большему объединению, например - к мировому сотрудничеству (конгрессы ученых). Наконец, мысли о мировом правительстве свидетельствуют о том же.
С развитием национального творчества эти тенденции выражаются все ярче и полнее. Это положение еще раз убеждает в правильности известного утверждения подлинных националистов: служба своей нации есть также служба всему человечеству через свою нацию, есть путь перехода всего человечества к высшим стадиям общественного развития. Это тем более ясно потому, что сам переход к численно большим объединениям еще ничего не дает, если он не сопровождается качественным укреплением солидарного творчества и ростом всех форм общественного развития. Если численного объединения можно порой достигнуть искусственно, или насильно путем, скажем, завоеваний, то органического срастания, качественного изменения можно достигнуть только путем роста и развития каждого человека и каждого объединения людей, путем солидарного творческого труда.
