-- [ Страница 2 ] --
- обосновано, что корреспондентская концепция истины выявляет гармонию знаний и действительности, реальности и ее образа;
- доказано, что альтернативные концепции истины коррелируют с корреспондентской концепцией, выявляя гармонию бытия человека в мире, а именно: когерентная концепция гармонизирует совокупность знаний, превращая ее в эффективную систему; прагматистская концепция выявляет гармонию в сфере отношений «человек – практика»; экзистенциальный подход побуждает человека в стремлении к истине обрести гармонию собственного бытия;
- установлено, что разработка «минимизирующих» теорий истины выявляет необходимость гармонизации отношений между изменившимся типом рациональности и базовыми ценностями человека, в число которых входит истина;
- доказана неправомерность сведения истины к характеристике знания, отождествления ее с достоверностью, при котором истина воспринимается одномерной;
- установлено, что метафора, будучи объемной и многоуровневой формой языкового выражения действительности, является эффективным средством постижения многомерной истины;
- выявлен диалектический характер отношений истины и веры в познавательной деятельности человека, а также обоснована взаимодополнительность категорий истины и веры в религиозном и научном познании;
- раскрыты истинностные характеристики мистического знания, выражающиеся в стремлении постичь целостность и полноту бытия;
- выявлены онто-гносеологические основания взаимообусловленности категорий истины и блага, так как в теоретической и практической деятельности человека истина и благо являются формами гармонии бытия человека в мире;
- обосновано, что множественность образов истины, составляющая ее многомерность, складывается в гармоническую систему; при этом гармонический характер многомерности истины проявляет гармонию бытия человека в мире.
Теоретическая значимость исследования состоит в разработке метаконцепции истины, гармонизирующей онтологический, гносеологический, экзистенциальный, ценностный и нормативный ракурсы исследования проблемы истины в философии. Выявленные универсальные, инвариантные смысловые значения категории истины позволяют увидеть гармонию в множестве ее теоретических исследований и многообразии человеческого опыта, а также противостоять попыткам сужения сферы применения или вытеснения категории истины из области познания.
Практическая значимость заключается в возможности использования результатов исследования в теоретической и практической деятельности философов, теологов, идеологов, искусствоведов, педагогов. Материал диссертации найдет отражение в преподавании курсов философии, специальных курсов по проблемам бытия, познания, мышления, ценностей, художественного творчества.
Апробация исследования. Основные положения диссертации опубликованы в 2 монографиях, статьях и научных работах общим объемом более 35 п.л. Промежуточные и итоговые результаты исследования были представлены на научных конгрессах и конференциях международного, всероссийского и межрегионального уровня: II Российском философском конгрессе «XXI век: будущее России в философском измерении» (Екатеринбург, 1999), III Российском философском конгрессе «Рационализм и культура на пороге III тысячелетия» (Ростов-на-Дону, 2002); конференциях: «Научная картина мира как феномен культуры» (Уфа, 1992), «Научное обоснование и здравый смысл» (Уфа, 1994), «Единство онтологии, теории познания и логики» (Уфа, 1996), «Образование – будущее России» (Уфа, 1996), «Мировоззренческие основания человеческой деятельности на рубеже ХХ1 века» (Уфа, 1997), «Философский космос России. Памяти Н.А. Бердяева (1874-1948)» (Уфа, 1998), «Язык науки ХХI века» (Уфа, 1998), «Обретение и постижение духовности» (Оренбург, 2000), «Культурное наследие России: Универсум религиозной философии» (Уфа, 2004), «Философия XXI века» (Санкт-Петербург, 2006); Летних школах молодых ученых (Екатеринбург, 2000; Казань, 2000; Форос (Украина), 2002; Самара, 2003).
Структура и объем диссертации . Диссертация состоит из введения, 2 разделов, 8 глав, включающих 15 параграфов, заключения и списка литературы.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении дано обоснование темы исследования, раскрыты ее актуальность, степень научной разработанности, определены объект и предмет исследования, сформулированы цель и задачи, определяется методологическая основа работы, формулируется научная новизна, теоретическая и практическая значимость исследования, приводятся данные об апробации и структуре диссертации.
В первом разделе «Многомерность философской концептуализации истины» рассматриваются теоретические разработки проблемы истины с начала ее конституирования, выявляется и обосновывается возможность их гармонизации.
В первой главе «Корреспондентская концепция истины и ее вариации» представлен анализ основных положений теории истины как соответствия знаний и действительности и проблем, возникающих при ее применении.
В первом параграфе «Становление и сущность корреспондентской концепции истины» рассматриваются исходные основания становления концепции истины как соответствия знаний и действительности.
Возникнув в античный период, корреспондентская концепция истины стала доминирующей в теории познания. Ее центральным понятием является понятие соответствия. Однако это понятие неоднозначно. Можно рассматривать «соответствие» как отношение между предметом и именем, как соответствие предмета своему понятию (идее, сущности). В таком случае мы имеем дело с онтологической трактовкой истины. Если же рассматривать соответствие понятия (знания) предмету, то это – гносеологическая трактовка истины, которая долгое время абсолютизировалась в нашей стране, поскольку характерна для материалистического мировоззрения. Первый вариант, онтологический, характерен для идеалистических учений. В любом случае основные проблемы возникают с определением базового понятия – «соответствия». В рамках корреспондентской концепции для достижения истины соответствие должно быть установлено между миром идеального (знаниями, понятиями, высказываниями) и миром материального (вещами, процессами, явлениями). Очевидно, что однозначное соответствие невозможно, что и порождает различные интерпретации рассматриваемой концепции.
В русле нашего исследования корреспондентская концепция предоставляет ценнейший материал по нескольким направлениям: во-первых, она является первой в истории философской концептуализацией истины, восходя к Платону и Аристотелю; во-вторых, она содержит широкий спектр трактовок идеи соответствия (корреспонденции); в-третьих, она почти универсальна по широте применения своих положений. Корреспондентская теория остается востребованной и в эпоху постмодерна, побуждая исследователей искать пути ее развития и применения в новых условиях (например, труд П. Вейнгартнера «Фундаментальные проблемы теорий истины». М.: РОССПЭН, 2005; или дискуссия в журнале «Эпистемология и философия науки», № 2, 2008).
Во втором параграфе «Развитие корреспондентской концепции в логико-семантическом ключе» отмечается, что развитие науки в конце ХIХ – начале ХХ века и появление логико-семантических средств анализа языка науки в этот же период поставили перед корреспондентской концепцией истины новые серьезные проблемы. Революция в физике, связанная с пересмотром фундаментальных представлений классической науки о материи, пространстве и времени, показала, что теории, в течение столетий не вызывающие никаких сомнений, находившие широчайшее практическое применение и, казалось бы, подтверждение громадным материалом человеческой деятельности, тем не менее, не истинны в строгом смысле этого слова.
Логические направления философской мысли рассматривают истину с точки зрения ее «формы», языкового, знакового выражения. Данный подход раскрывает еще один из аспектов проблемы истины – специфику ее существования в знаковой форме, в частности, в языке, как совершенно своеобразном, уникальном продукте духовной деятельности человека.
Одним из основоположников логической семантики является Г. Фреге. Введенное им понятие истинностного значения используется и в современной науке. В своих трудах Фреге начал исследование связи значения и смысла языковых выражений, продолженное затем Б. Расселом, Л. Витгенштейном и др. Самостоятельное значение получила концепция истины польского логика и математика А. Тарского, названная семантической. Тарский ставил перед собой цель придать формальную строгость классическому (аристотелевскому) определению истины и установить место и границы его значимости. Он достиг важных специальных результатов, вместе с тем, его семантическое определение истины открыло пути к семантической трансформации классического понимания с неизбежными чертами абстрактной формализации. Логическим результатом развития семантических идей становится исключение объективно-истинного содержания познавательных форм, лишение понятия истины его объективной природы. Концепция Тарского не решает вопрос о природе истинности и даже не ставит такой задачи: она только показывает, как от утверждений о реальности мы можем перейти к утверждениям об истинностных значениях предложений, при каких условиях мы можем это сделать - а важнейшим среди этих условий является собственно уже наличие какой-либо теории истины, представляющей собой не что иное, как ответ на вопрос о природе истинности.
Значение логико-семантического подхода в том, что он развивает теорию соответствия, перенося исследование в область языка, вовлекая еще один пласт человеческого бытия в проблемное поле истины.
Подытоживая материал первой главы мы можем сказать, что корреспондентская концепция истины во всех ее вариациях, устанавливая соответствие (как бы оно не понималось) знаний и действительности, выражает таким образом интуитивно ощущаемую человеком гармонию между реальностью и ее образом, между миром материального и идеального.
Во второй главе «Альтернативные концепции истины» рассматриваются конкурирующие подходы к определению истины.
В первом параграфе «Когерентная концепция истины» изложены основания концепции, рассматривающей истину как согласованность утверждений. Согласно этой концепции, мера истинности высказывания определяется его ролью и местом в некоторой концептуальной системе; сказать, что то, что сказано (носитель истины, например утверждение или пропозиция) истинно или ложно значит сказать, что оно когерентно или не когерентно системе других утверждений или пропозиций, т.е. является или не является частью этой системы. Чем более связны, или согласованы между собой наши утверждения, тем в большей степени они истинны: истинность любого истинного утверждения состоит в его когерентности с некоторым определенным множеством утверждений. Элементы такой системы должны быть связаны друг с другом отношениями логической импликации или следования: в этой связи и состоит смысл отношения когерентности. Быть когерентным системе для утверждения значит быть связанным с остальными членами системы теми же логическими отношениями, какими те связаны между собой. Проверить истинность, таким образом, значит проверить, какими отношениями данное суждение связано с остальными в системе, совместимо ли оно с системой – например, с общепринятой научной картиной мира.
С помощью когерентной теории мы можем оценивать истинность тех утверждений, для которых мы не можем - в данный момент или вообще, принципиально - установить их соответствие фактам. Такова, в частности, значительная часть нашего обыденного знания. Более того, и во многих из тех случаев, когда нам доступна эмпирическая верификация, мы не прибегаем к ней, удовлетворяясь согласованностью с другими поддерживаемыми нами полаганиями.
Возникающие здесь проблемы таковы. Если когерентная система должна быть системой всех истинных утверждений, то нам не представляется возможным установить истинность отдельного суждения прежде, чем мы каким-то образом не выясним, какая именно система является системой всех истинных утверждений, а такой возможности у нас нет. Если мы сравниваем суждение с системой наших обыденных представлений или с какой-либо научной теорией, то его несовместимость с этими представлениями или с этой теорией будет означать ложность данного суждения только на том основании, что нам кажется, что эти представления или эта теория истинны. Но нельзя исключать такой возможности, что могут иметься две в равной степени всеобъемлющие, но разные или даже несовместимые между собой когерентные системы - как тогда решить, какая из них - система истинных пропозиций и какую следует избрать как основу для проверки других суждений?
Однако, несмотря на развернутую критику когерентной концепции, требование согласования знаний друг с другом выражает возможность проявления гармонии внутри всей совокупности знаний человечества.
Во втором параграфе «Прагматистская концепция истины» анализируется своеобразный подход к решению проблемы истины, предложенный философским течением прагматизма, возникшим и получившим наибольшее распространение в США. Прагматистская концепция не имеет ничего общего с классической, поскольку озабочена не соответствием полученных знаний действительности, а их возможно более успешным применением в человеческой деятельности.
Проблема истины играет особую роль в гносеологии прагматизма, хотя в ней и отсутствует единое определение истины. В прагматизме категория истины неразрывно связана с главной категорией этого учения – практикой. Категории практики и истины – это две определяющие и тесно связанные стороны в теории познания прагматизма: практический успех, результат является целью жизни человека, и потому все теории и взгляды постольку являются истинными, поскольку они служат достижению практических результатов.
В своем рассмотрении проблемы истины сторонники прагматизма переносят центр тяжести из области мышления в область практической деятельности субъекта. Они подчеркивают роль практической активности в познании, которая, как они полагают, исключает возможность достижения истины в классическом смысле. Эмпиризм рассматривается ими как альтернатива рационалистической созерцательности.
Ведущими представителями направления прагматизма являются Ч.С. Пирс, У. Джеймс (или Джемс), Дж. Дьюи, Р. Рорти. Пирс, основавший это направление, рассматривает познавательную деятельность не как отношения субъекта и объекта познания, а все внимание переносит на субъекта, на его внутренние, в значительной мере психологические процессы. Пирс предпочитает говорить не о знании, а о вере, убеждении, понимая под ней готовность или привычку действовать тем или иным способом. Процесс познания у Пирса означает не переход от незнания к знанию, а переход от сомнения к вере, однако не индивидуальной, а коллективной или социальной. Что касается истины, то она была определена Пирсом как общезначимое принудительное верование, к которому по каждому изучаемому вопросу пришло бы беспредельное сообщество исследователей, если бы процесс исследования продолжался бесконечно.
Джеймс развивает основополагающие идеи Пирса и превращает их в стройное, достаточно гибкое учение. Казалось бы, Джеймс не отрицает классического определения истины как соответствия наших представлений действительности. Однако, уточняет, что следует понимать под «соответствием» и «действительностью», и прежде всего отвергается «копирование» действительности (термином «копирование» Джеймс обозначает адекватное отражение внешнего мира в сознании познающего субъекта). Истинной же он предлагает считать всякую идею, помогающую нам оперировать с действительностью, достигая поставленных целей.
Окончательные выводы Джеймса заключаются в том, что истина – это «разновидность благого», «то, во что для нас лучше верить», «то, что лучше работает на нас», что истина «должна быть сделана» и т.п. Интерпретация прагматизма Дьюи не имеет принципиальных отклонений от направления, заданного Пирсом и Джеймсом. Для прагматизма преобразование реальности (вернее, «делание реальности») – это процесс, результатом которого является не изменение материального мира, а изменение субъективного опыта индивида, изменение его убеждений и верований.
Таким образом, прагматистская концепция истины выступает альтернативой классической, отказываясь от самой идеи объективной истины. Однако, по нашему мнению, прагматизм имеет важное значение, как теория, поставившая во главу угла человека, его внутренний мир, цели и ценности. Провозглашенный Джеймсом принцип «воли к вере» состоит в том, что человек имеет моральное право осуществить жизненно важный выбор, руководствуясь не рациональными, а эмоциональными основаниями. Применение прагматистской концепции истины позволяет выявить гармонию в сфере отношений «человек – практика», снять проблему отчуждения, конфликта индивидуальных и общественных ценностей.
В третьем параграфе «Проблема истины в экзистенциальном измерении» представлены концептуальные основы характерного для российской культуры подхода к истине как «пути к жизни». Главной особенностью русской философской мысли является ее связь с религиозным мировоззрением. Здесь необходимо уточнить: с православным мировоззрением. Ибо католицизм с его попытками привлечь рационализм для обоснования существования Бога внушал православному христианству почти отвращение. Русская религиозная философская мысль утверждает, что божественное никак не может быть постигнуто и обосновано разумом. И в областях, относящихся к сфере божественного, к трансценденту, претензии ratio совершенно не обоснованы. Это касается, в первую очередь, Истины.
Похожие работы:
В русле античной философии зарождается классическая концепция истины, которая получила название корреспондентной концепции истины. Она нашла своё выражение в учении Аристотеля. Аристотель создал теорию референции через подобие, согласно которой то, как мир представляется разуму (ментальные репрезентации мира), и сам мир находятся в отношении подобия. Истина есть знание, соответствующее своему предмету, совпадающее с ним. В »Метафизике» Аристотель пишет: »В какой мере каждая вещь причастна к бытию, в такой и к истине» [Аристотель. Метафизика. М., Л., 1936, с. 39]. Истинными являются только описательные, дескриптивные предложения. Определение истины как соответствия подлинному положению вещей приводит к поиску чётких критериев истинности. Так как истина совпадает с бытием, то у неё должны быть раз и навсегда определённые свойства. Выявление же их может играть методологическую роль в процессе разграничения истинных и ложных суждений.
Представления об истине Аристотеля во многом определили понимание истины в дальнейшем. Этот подход к истине не случайно получает название классического. Он реализуется и в эллинистической философии, и в средневековой, и в философии эпохи Нового времени. Так, Плотин трактует истину как мировой разум, закон бытия и бытие само по себе: »Ум
и есть всё истинно сущее,
а потому он, мысля всё сущее, имеет его не вне себя, а в себе.
Всё истинно-сущее не предшествует уму и не после него появляется, но есть вместе с ним, он же для всего сущего — первый законодатель; точнее, он сам живой закон всего и всяческого существования.
Поэтому вполне справедливо изречение (Парменида) «мыслить и быть одно и то же», то есть мышление, знание сверхчувственных вещей тождественно с их бытием» [Плотин. Избранные трактаты: В 2 т. М., 1994. Т. 1, с. 119].
В эпоху Средневековья истина определяется как следствие соответствия подлинной, объективной реальности. Изменяется только образ этой реальности, он получает теологическую окраску. Августин пишет: »Полагаю, что оную истину знает один только Бог
и, может быть, узнает душа
человека, когда оставит это тело, т.е. эту мрачную темницу» [Августин. Против академиков // Антология мировой философии: В 4 т. М., 1969 Т. 1, с. 592]. Истина, наряду с красотой и добром, является характеристикой бытия, объективной реальности. Познаваться она может духовными средствами, потому что подлинное бытие и мышление имеют единую природу.
Во многом сходная позиция в отношении истины высказывается Р. Декартом: »Это слово — истина — в собственном своём смысле означает соответствие мысли предмету,
но в применении к вещам, находящимся вне досягаемости мысли, оно означает лишь, что эти вещи могут служить объектами истинных мыслей
— наших ли или Бога;
однако мы не можем дать никакого логическою
определения, помогающего познать природу истины» [Декарт Р. Из переписки 1619 – 1643 гг. // Соч.: в 2 т. М., 1989. Т. 1, с. 604]. Р. Декарт отождествляет бытие и мышление и характеризует истину как результат аналитической процедуры: свет разума, по Р. Декарту, разделяет сложное на простое. Объективируя
истину, он по сути превращает мышление в предмет онтологии, и это демонстрирует его знаменитое »Cogito ergo sum». Но так как у Р. Декарта мышление и существование персонифицируются, он говорит не о мыслительных способностях вообще и не об абстрактном существовании, а о мышлении и существовании как реальных фактах, — то это даёт основание оценивать концепцию истины Р. Декарта неоднозначно. В »cogito» Р. Декарта присутствует субъективный компонент: мышление руководствуется правилом, ничего не принимать на веру, сомневаться во всём. В свои суждения Р. Декарт предлагает включать только то, что представляется уму ясно и отчётливо, а это значит, что критерий истины перемещается из сущего самого по себе, объективного мира, в сознание субъекта. Вопрос об истине решается уже не только самим бытием, но и мышлением, выходит за пределы чисто онтологического, объективного измерения. Это даёт начало так называемому »картезианскому кругу». П. Рикёр задаётся риторическим вопросом: если личная уверенность лежит в основе представлений об истине, то каким образом возможно выйти за пределы »cogito», и откуда проистекает понятие трансцендентного?
В корреспондентной концепции истина, выводится на уровень объективной реальности и вселенского разума, рассматривается как оформленная, внутренне структурированная. Это, в свою очередь, создавало условия для описания истины с помощью критериев, оформления специальных средств разграничения истинного и ложного знаний. Ведущими критериями истины становятся: объективность, непротиворечивость, эвристичность, общезначимость, универсальность.
Вопрос критериев истинности в рамках классической теории претерпевал определённые изменения. Так, Ф. Аквинский разделяет истины на категории — »истины разума» и »истины веры». На основе этого затем возникает два критерия истинности: низший — »соответствие вещей интеллекту»: »высший» — »божественное откровение» (неотомизм). Р. Декарт критерием истинных знаний считал их ясность и отчётливость, Л. Фейербах — чувственные данные.
В эпоху нового времени критерии истины становятся одновременно и критериями научности. В западноевропейской философской традиции истинность прочно закрепилась за научным знанием. Ему были противопоставлены схоластические штудии, умозрительные абстракции средневековья. Созданный И. Ньютоном научный метод предполагал обращение к эксперименту, но вместе с тем упрочивал веру в разум. Эксперимент был по сути инструментом разума и подтверждением его силы.
В диалектико-материалистической философии критерием истины становится общественно-историческая практика. При этом проверка знания на истинность носит диалектический характер: практика как критерий истины одновременно абсолютна и относительна. На основе диалектической природы практики делается заключение о том, что практика — объективная основа истинных знаний. Своеобразной разновидностью корреспондентной концепции истины является марксистская теория отражения, представляющая истину зеркальным отражением мира: истинное суждение соответствует действительному положению вещей.
Установка на поиск критериев истинности опирается на корреспондентную концепцию. В её основе лежит уверенность в объективном существовании абсолютной истины. Если истина — объект, то у объекта должны быть конкретные свойства, описание которых, позволит отличать истину от лжи. С опровержением »философии критериев» в XX в. выступил К. Поппер. Он показал, что теория, согласно которой для определения смысла некоторого слова следует установить критерий правильного его применения, ошибочна. Поиск критериев приводит к релятивизму и скептицизму. Понимание, что то или иное суждение истинно приходит не на основе какого-либо критерия. К. Поппер пишет в работе »Открытое общество и его враги»: »Многие люди считают ответ на вопрос «Что есть истина?» невозможным главным образом в силу их стремления к обладанию критерием истины. На самом же деле отсутствие критерия истины не в большей степени лишает понятие истины смысла, чем отсутствие критерия здоровья делает бессмысленным понятие здоровья. Больной может жаждать здоровья, не имея его критерия. Заблуждающийся человек может жаждать истины, не обладая её критерием» [Поппер К. Открытое общество и его враги: В 2 т. М. 1992. Т. 2, с. 446].
Невозможность обнаружения исчерпывающего, универсального критерия не означает, что при определении истины исследователь вообще не прибегает к критериям истины. Это означает то, что при выборе теории мы можем ошибаться. Осознание же ошибок и умение извлекать из них опыт более приближает к истине, нежели уверенность в безупречной достоверности одного из критериев истины и удовлетворяющей ему теории: »Все известные из истории примеры человеческой погрешимости являются вехами прогресса нашего познания. Каждый раз, когда нам удаётся обнаружить ошибку, наше знание действительно продвигается на шаг вперёд» [Поппер К. Открытое общество и его враги: В 2 т. М. 1992. Т. 2, с. 449].
К Поппер создаёт теорию »приближения к истине», что по сути уже выходит за рамки классической концепции истины: предполагалось, что истину невозможно выразить в её полноте. В качестве метода, приближающего к истине К Поппер предлагает критический метод, провозглашающий принцип »всё открыто для критики» — традиция, разум, воображение, наблюдение. Критика здесь приобретает созидательное значение: она может не только привести к отказу от теории, но и, напротив, дополнительно снабдить теорию аргументами, очевидность которых может открыться в процессе дискуссии. Важно также, что критика подобного рода исключает принцип авторитарности (в дискуссии по поводу истины может участвовать любой желающий), существующий в корреспондентной концепции истины. Истина утрачивает облик вечной и неизменной сущности. Она становится познавательным идеалом, образцом.
Положения классической корреспондентной концепции истины изучали многие современные философы и методологи науки. Американский философ X. Патнэм, анализируя эту гносеологическую позицию, обнаружил в ней ряд теоретических принципов, которые позволили ему назвать такой подход к решению проблемы истины »метафизическим реализмом». Основными положениями »метафизического реализма» X. Патнэм считает:
Признание независимой от сознания реальности: »мир состоит из некоторой фиксированной совокупности независимых от сознания объектов» [цит. по Макеева Л.Б. Философия Х. Патнэма. М., 1996, с. 81].
Объективное понимание истины: истина — это »некоторый вид отношения соответствия между словами и знаками мыслей» [цит. по: Макеева Л.Б. Философия Х. Патнэма. М., 1996, с. 81].
Независимость истины от позиции »наблюдателя»: взгляд на мир с точки зрения Бога, находящегося вне мира и способного сравнивать объекты мира и мысли человека.
Единственность истинного описания. Признание возможности только одной истинной картины мира: только одного описания мира, каков он есть на самом деле.
X. Патнэм утверждает, что невозможно найти ни одного философа до И. Канта, кто ни был бы »метафизическим реалистом». И с этим можно отчасти согласиться, хотя известно, что критика теории подобия Аристотеля имела место ещё в английском эмпиризме (Ф. Бэкон, Д. Локк, Дж- Беркли). Так, теория идолов Ф. Бэкона была построена на обнаружении ложных понятий, препятствующих поиску истины. Идолы рода, пещеры, площади и театра указывают на наличие несоответствия между мышлением и бытием. Д. Локк также считает, что нет оснований для уверенности в том, что идея вызванная в нашей душе опытом непременно указывает на реальное существование объекта. В »Опыте» он пишет: »Наличие идеи о чём-нибудь в нашей душе подтверждает существование этой вещи не больше, чем портрет некого человека доказываем что он существует в этом мире, или же чем сновидение рассказывает правдивую историю». Но тем не менее для Д. Локка очевидно, что источник идей — реальные объекты. Поэтому критика Д. Локком теории соответствия приводит к некоторому компромиссу: наша идея об объекте истинна, этот объект существует, пока остаётся действительным ощущение, пока мы его видим, воспринимаем. Такая позиция указывает на отказ от познания абсолютной истины. Д. Локк утверждает, что знания о предметах в связи с конкретными ощущениями, не вызывающие сомнения в их истинности, достаточны, чтобы удовлетворить цели человеческой жизни. Вместе с тем, истина дополняется вероятностным знанием, в достоверности которого не может быть уверенности, это можно лишь предполагать. Д. Локк называет четыре вида вероятности:
Вероятность устанавливается на основе сходства с нашим прежним опытом;
Вероятность основывается на свидетельствах других людей;
Вероятность основана на допущении существования существ, определяющих наши идеи и мысли;
Вероятность, основанная на вере.
Дж. Беркли было отмечено одно из пагубных следствий теории референции через подобие: из неё вытекает, что не существует ничего кроме ментальных сущностей (душ и идей). А можем ли мы быть уверены в их существовании? На этот вопрос Дж. Беркли отвечает отрицательно. Его ведущим тезисом становится »Esse est percipi» (существовать — значит быть воспринимаемым). Согласно Дж. Беркли, ничто не может быть подобным ощущениям и образам, кроме других ощущений и образов. Тем самым истина не может быть отношением подобия между мыслью и предметом. Чтобы убедиться в этом достаточно спросить, имеет ли образ стола ту же самую длину, что и сам стол. Абсурдность вопроса демонстрирует противоречивость теории референции через подобие.
Критика корреспондентной концепции истины, звучавшая в английском эмпиризме, вместе с тем, не ставила под сомнение наиболее существенные противоречия этого подхода: несомненным оставалось то, что истинная картина мира может быть только одна, двух истин об одном и том же быть не может. Уверенность в объективности истины становится ещё более прочной, так как в эмпиризме она подкрепляется сысками на возросшую достоверность знания, обратившегося к опытным данным. Вопрос о границах познавательных возможностей, основанный на сомнении в объективности знаний о бытии, впервые возникает в »Критике чистого разума» И. Канта. И. Кант показывает, что познание находится во власти чарующей иллюзии логической необходимости. Это приводит к созданию философских систем, основанных на недопустимом смешении мысли и вещи, идеи бытия и самого бытия. Безусловная необходимость суждений, по И. Канту, не есть абсолютная необходимость вещей, а логическая возможность понятия не демонстрирует реальной возможности предмета этого понятия. Так, отсутствие противоречия в понятии не говорит нам о том, что предмет этого понятия действительно
существует. Предмет понятия существует только в нашем воображении.
И. Кант исходит из принципиального разграничения мышления и бытия, формы мышления рассматриваются им как априорные, независимые от опыта и действительности. Это становится переломным этапом в развитии концепции истины. На второй план отодвигается ведущая в классическом подходе проблема познания реальности самой по себе. Вопрос о подлинности познания снимается посредством введения в философию понятия »вещь-в-себе», демонстрирующего, что реальность не познаётся сама по себе, она лишь организуется в определённое единство, конструируется разумом. Гарантом реальности становятся лишь наши созерцания, восприятия. Поэтому истина определяется как результат синтеза опыта и разума. Критическое рассмотрение И. Кантом теории соответствия, вместе с тем, не преследовало цели переориентации познания с объекта на субъект. Критика касалась только тенденции чрезмерно объективировать результаты познания. То же, что истина измеряется степенью соответствия с реальностью, есть проявление настоящего, существующего на самом деле, а не только в нашем воображении, не подлежало сомнению. И. Кант демонстрировал лишь невозможность прямого совпадения мысли и вещи, показывал нелогичность такой гносеологической позиции.
О подобного рода критике корреспондентной концепции истины можно говорить и применительно к философии Г.В.Ф. Гегеля. Действительно, Г.В.Ф. Гегель критикует потребность обращаться за истинной к самому объекту и указывает на то, что истины существуют до процесса познания: дух с самого начала есть »разумное знание». Дух нуждается только в самооткровении, познании себя: »истина есть чистое, развивающееся самопознание и имеет образ самости» [Гегель Г.В.Ф. Наука логики: В 3 т. М., 1970. Т. 1, с. 102.]. Формами самопознания духа становятся чувство, ощущение, представление. Но наиболее достоверной формой является мышление, так как мышление и дух имеют одну природу — всеобщее: »мысль есть также и вещь», »вещь есть также и чистая мысль» [Гегель Г.В.Ф. Наука логики: В 3 т. М., 1970. Т. 1, с. 102.]. Всеобщее не доступно чувственному восприятию, оно существует только для духа и мышления. Истина в философии Г.В.Ф. Гегеля есть соответствие всеобщему, а так как наиболее адекватная форма всеобщего — мышление, то и мышлению: »в себе и для себя сущее есть осознанное понятие, а понятие, как таковое, есть в себе и для себя сущее» [Гегель Г.В.Ф. Наука логики: В 3 т. М., 1970. Т. 1, с. 102]. Всеобщее есть объективный разум, душа мира »Получается, что мышление истинно, потому что оно постигает всеобщее, но всеобщее истинно, потому что причастно мышлению» [Мудрагей Н.С. Рациональное и иррациональное. М., 1985, с. 112].
Истина устанавливается Г.В.Ф. Гегелем в процессе выявления некого соответствия не с уже высказанными и доказанными истинными суждениями, а с объективно существующим Абсолютом, мировым духом. Вместе с тем, достаточно распространённой является точка зрения, согласно которой Гегель считается родоначальником новой когерентной концепции истины.
Это традиционно аргументируется посредством обращения к идеям Г.В.Ф. Гегеля о системности знания.
Так, А.В. Александрова утверждает, что в идее Г.В.Ф. Гегеля о том, что отдельные суждения приобретают смысл лишь в системе суждений, содержится критика классической концепции истины, так как »при построении системы
представлений необходимо учитывать последовательность, связанность высказываний», а латинское слово »cohaerentia» как раз и означает сцепление, связь. АВ. Александрова полагает, что гегелевское понимание истины должно иллюстрировать следующее умозаключение: »Дерево горит при наличии кислорода и не горит при отсутствии последнего». В соответствии с классической концепцией истины, »утверждение дерево горит» будет истинным, если дерево действительно горит» [Александрова А.В. Проблемы истины. Философские концепции истины // III Российский философский конгресс. Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия. Ростов-на-Дону, 2002. Т. 1, с. 181].
Получается, что Г.В.Ф. Гегель переносит суждения об истине из мира объектов в мир субъектов. Но когда мы задумаемся о том, что же он подразумевает под такими результатами мышления, как истинные суждения, становится ясно, что здесь как раз и идёт речь о самом что ни на есть подлинном, действительном мире. Никакого ухода от объективистского представления об истине нет, напротив, мир объектов переходит в сферу мышления. Тем самым, представления об истине Г.В.Ф. Гегеля в целом не противоречат корреспондентной концепции истины и могут быть рассмотрены в качестве одного из её вариантов.
Истина понимается Г.В.Ф. Гегелем не как взаимосоответствие высказываний, она обуславливается самим предметом исследования,
Абсолютом, мировым духом. Этим вызвано и представление об онтологической укоренённости истины, о способности истинного суждения объективно отображать те закономерности, которые есть в природе. Поэтому умозаключение »Дерево горит при наличии кислорода и не горит при отсутствии последнего», с точки зрения гегелевской концепции истины, не является истинным. По Г.В.Ф. Гегелю, дерево сможет загореться только в том случае, если выяснится, что мышление располагает понятием горения. Истинным является только тот факт, который соответствует понятию, существует в подлинном мире — в мышлении. Для того, чтобы истинно существовать, нужно быть мыслимым, а быть мыслимым — значит, соответствовать Абсолютному духу, в котором субъект и объект диалектически отождествляются.
Одна из самых распространенных в философии и науке - корреспондентская (от английского слова correspondence – соответствие) концепция истины, истоки которой мы находим уже у Аристотеля. Иногда эту концепцию называют также классической. Первые попытки ее исследования были предприняты Платоном и Аристотелем. Классическое понимание истины разделяли Фома Аквинский, П. Гольбах, Гегель, Л.Фейербах, Маркс; разделяют его и многие философы XX столетия.
Этой концепции придерживаются и материалисты, и идеалисты, и теологи; не отвергают ее и агностики; среди приверженцев классической концепции истины имеются и метафизики, и диалектики.
Для классической концепции истины характерны следующие принципы: действительность не зависит от мира знания; между нашими мыслями и действительностью можно установить однозначное соответствие; сама теория соответствия логически непротиворечива.
Как следует из названия концепции, главным понятием для нее является понятие соответствия. Истинное – это соответствующее. Причем, рассматриваемая концепция изначально двойственна Действительно, с одной стороны, можно говорить об истинном знании, подразумевая знание, соответствующее вещи. С другой стороны, можно говорить об истинной вещи, имея в виду ее соответствие ее идее (понятию, сущности). И в том, и в другом случае эта концепция кажется очень понятной и естественной. Однако, более внимательное ее рассмотрение показывает, что она содержит немало неясностей. Главная из них – это неясность содержания самого понятия соответствия. Действительно, что означает, например, соответствие между высказыванием о вещи и самой этой вещью? Ведь очевидно же принципиальное отличие высказывания от вещи. Высказывание не имеет пространственной формы, не содержит в себе вещества, из коего сложена вещь. Оно не имеет свойств, которыми обладает вещь и т.д. В чем же тогда соответствие между высказыванием и вещью?
Не менее серьезной проблемы для обсуждаемой концепции истины является проблема установления соответствия или несоответствия высказывания и вещи (проблема критерия истинности высказывания). В самом деле, для установления соответствия высказывания и вещи необходим некоторый метод. Однако, и сам этот метод распознавания истинных (или неистинных) высказываний должен быть проверен на истинность, что требует привлечения другого критерия истинности и т.д. Есть у корреспондентской концепции истины и другие проблемы. Тем не менее, эта концепция остается на вооружении философии на протяжении почти всей ее истории.
| | | | | | | | | | | | | | |
основная трактовка понятия истины, считающаяся классической. Согласно ей высказывание считается истинным, если положение дел, существование которых утверждается, имеет место в мире.
Отличное определение
Неполное определение ↓
КОРРЕСПОНДЕНТНАЯ ТЕОРИЯ ИСТИНЫ
совокупность методологических направлений, определяющих истинность некоторого фрагмента знания (высказывания, теории) через соответствие (лат. correspondentia) объекту этого знания; основным вариантом корреспондентной теории истины является «классическая» концепция истины (Платон, Аристотель, Фома Аквинский), согласно которой истина есть соответствие мыслей действительности. Все три термина, входящие в это определение, проблематичны. Варианты корреспондентной теории истины различаются по характеру постановки и решений этих проблем. Первая группа проблем связана с формулировкой ограничений, указывающих, какие именно мысли могут характеризоваться как истинные. Напр., истинными могут считаться высказывания, описывающие некоторое положение дел («Кошка сидит на ковре»), но высказывания, выражающие приказ («Руки вверх!») или не имеющие определенного значения, не имеют значения истинности; высказывания, претендующие на истинность, должны удовлетворять синтаксическим и семантическим правилам языка (напр., высказывание «Этот квадрат круглый» не истинно и не ложно, а бессмысленно). Вторая группа проблем связана с тем, что именно может полагатьсяvдействительностью, которой соответствуют мысли. Согласно логическому атомизму (Рассел, ВитгенштейнЛ высказывания истинны, если они соответствуют «фактам»; однако «факты» являются определенными познавательными конструкциями, зависимыми от чувственных восприятий и концептуальных интерпретаций, следовательно, сопоставляя высказывания с фактами, мы сопоставляем одни мысли с другими. Основная трудность, особо подчеркнутая Кантом, заключается в том, что мысль не может быть непосредственно сопоставлена со своим объектом («вещью самой по себе»), поэтому знание обладает собственной действительностью, в рамках которой только и может ставиться вопрос об объективности этого знания. Третья группа проблем связана с трактовкой «соответствия»: от наивной концепции «копирования» действительности до прагматической концепции соответствие между знанием и его объектом устанавливается проверкой всех практических следств! a из этого знания (принцип Пирса), к подобным трактовкам относится также «теория отражения» (Ленин/ Корреспондентная теория истины была уточнена Тарским, показавшим, что известные с древности семантические парадоксы типа «парадокса Евбулида» (пусть А = «А - ложно», тогда А истинно, если А - ложно, и наоборот) могут быть устранены в языках, допускающих формализацию, построением иерархии семантических уровней: объектного языка, для которого указаны правила синтаксиса, и метаязыка с правилами обозначения для каждого элемента объектного языка. Семантическое определение «истины» вводится при помощи понятия «выполнимость», имеющего точный смысл в метаматематике. Язык, свободный от семантических антиномий, может быть построен только в том случае, если точно перечислены все его исходные выражения и правила построения, т. е. выполнены условия формализации. Поскольку это требование не выполняется для естественных языков, они неустранимо содержат в себе указанную антиномичность. Корреспондентная теория истины является одной из предпосылок реалистических теорий познания (критический реализм, научный реализм и др.). В ряде методологических концепций предложены различные варианты трактовки «соответствия» между знанием и его объектом: как степень подтверждения (неопозитивизм), как «правдоподобие, verissimilitude» (Поппер) (гипотеза считается «соответствующей» реальности до тех пор, пока она успешно сопротивляется опровержениям) и др. В то же время инструменталистские, конвенционалистские и конструктивистские модели знания и его развития считаются несовместимыми с корреспондентной теорией истины. См. также ст. Истина, Инструментализм, Когерентная теория истины. Отражение. Лит.: Рассел Б. Человеческое познание. Его сфера и границы. К., 1997: Зандкюяер Х.-Й. Действительность знания. М., 1997; Чудинов Э. М. Природа научной истины. М., 1977: Тарски Н.А. Семантическая концепция истины и основания семантики. - В кн.: Аналитическая философия: становление и развитие. М., 1998; Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983; OConnor D. The Correspondence Theory of Truth. L, 1975.
Отличное определение
Неполное определение ↓
корреспондентная теория истины
КОРРЕСПОНДЕНТНАЯ ТЕОРИЯ ИСТИНЫ (от англ. correspondence - соответствие) - теория, истолковывающая истинность некоторой мысли как соответствие ее своему предмету или реальности. Истолкование истины как соответствия мысли действительности восходит к античности, поэтому К. т. и. называют также «классической концепцией истины». Основную идею классической концепции выразил еще Платон: «Т о т, кто говорит о вещах в соответствии с тем, каковы они есть, говорит истину; тот же, кто говорит о них иначе, - лжет». Позднее такое же понимание истины принял Аристотель. Важной особенностью К. т. и. является то, что в ней истина объективна - в том смысле, что она не зависит от воли и желания людей, от ее признания или непризнания. Соответствие мысли объекту определяется объектом, его особенностями, а не нашими желаниями. Поэтому, напр., мысль о том, что тела состоят из атомов, была истинна и во времена Демокрита, хотя получила признание лишь в 18 в. Корреспондентное понимание истины вырастает из нашего здравого смысла и повседневной практики, потому до настоящего времени оно является наиболее распространенным. Следует обратить внимание на то, что реальность, относительно которой наши мысли или высказывания оцениваются как истинные или ложные, не обязательно должна быть только физической реальностью; это может быть реальность идеальных, допустим математических, объектов или художественного вымысла. Например, утверждение «Отелло любил Дездемону» истинно, а утверждение «Гамлет был женат» ложно в мирах, создаваемых текстом шекспировских пьес. Корреспондентное понятие истины говорит о соответствии мысли своему объекту, но никак не касается природы этих объектов. Несмотря на свою широкую распространенность, К. т. и. порождает ряд серьезных проблем, которые все еще не получили общепризнанного решения. Во-первых, совсем неясно, что означает «соответствие» мысли действительности, или реальному положению дел. Когда речь идет о чувственном образе, то это соответствие еще можно истолковать как «сходство» образа и вещи: можно допустить, что чувственный образ дерева как-то похож на само реальное дерево (хотя и это вызывает известные сомнения). Но о каком сходстве можно говорить, когда речь идет о высказывании и предмете? В каком смысле утверждение «Треугольник имеет три угла» похоже на треугольник? Ясно, что ни о каком «сходстве» здесь говорить нельзя. Но тогда что такое «соответствие» мысли предмету? Это до сих пор открытый вопрос. Во-вторых, как узнать, что перед нами истина, а не ложь? как отличить истину от заблуждения? Это - вопрос о критериях истины. Р. Декарт, напр., полагал, что критериями истины являются ясность и отчетливость мысли: если некоторая мысль мне совершенно ясна, то она и истинна. По-видимому, этот критерий мало что дает. Вот две противоположные мысли: «Слоны живут в Австралии» и «Слоны не живут в Австралии». Обе совершенно ясны, но какая из них истинна? Иногда в качестве критерия истины предлагается непротиворечивость: если некоторая мысль, теория непротиворечивы, то они истинны. Этот критерий позволяет отсечь заведомо ложные идеи и концепции: если мысль внутренне противоречива, то она безусловно ложная. Однако далеко не все непротиворечивые построения истинны: можно и волшебную сказку изложить без внутренних противоречий, тем не менее она не будет истинной. Марксистская философия в качестве критерия истины предложила рассматривать практическую деятельность: если, руководствуясь какой-то мыслью, мы добиваемся успеха в деятельности, то это свидетельствует о том, что данная мысль истинна. По-видимому, во многих случаях повседневной жизни этот критерий помогает нам отличить истину от заблуждения. Хотите узнать, щедр человек или скуповат, - сходите с ним в ресторан. Хотите узнать, съедобен найденный вами гриб или нет, - попробуйте его съесть. На уровне повседневного опыта критерий практики часто помогает нам отличить истину от лжи. Однако уже здесь выясняется, что и ложные идеи способны приводить к успеху в практической деятельности. Напр., мы до сих пор ориентируемся на местности, исходя из того, что Солнце и весь небосвод вращаются вокруг Земли. Когда же речь заходит об установлении истинности научных теорий, сам критерий практики становится совершенно расплывчатым. Сейчас считается общепризнанным, что ни непротиворечивость, ни подтверждаемость опытом, ни успех в практической деятельности не позволяют нам провести четкую границу между истиной и ложью. Наконец, в-третьих, важный вопрос, встающий перед К. т. и., возникает при оценке истории человеческого познания. Данная теория говорит лишь о двух оценках - об истине и лжи. Допустим, в настоящий момент мы умеем из совокупности современных идей и теорий выделить истину и отделить ее от лжи. Взглянув с точки зрения современных истин на предшествующие идеи и теории, мы обнаружим, что все они - или, по крайней мере, большая их часть - ошибочны. Напр., сейчас нам совершенно ясно, что естественнонаучные взгляды Аристотеля ошибочны, что медицинские идеи Гиппократа и Галена ошибочны, что теории эволюции Кювье и Ламарка ошибочны, что даже великий Ньютон ошибался в своих представлениях о природе света, пространства и времени. Но как же сплошная цепь заблуждений могла привести к современной истине? И как прошлые поколения могли жить и действовать, руководствуясь исключительно заблуждениями? Эти следствия корреспондентного понимания истины кажутся парадоксальными. Следовательно, оценка истории познания требует каких-то новых понятий, либо изменения классического понятия истины. Эти проблемы, встающие при попытке истолковать истину как соответствие мысли своему предмету, заставили многих философов и ученых вообще отказаться от понятия истины, или привели к попыткам придать понятию истины иной смысл. См. также Истина. АЛ. Никифоров
Основная идея корреспондентной истины обманчиво проста: предложение истинно, если и только если оно соответствует фактам (или действительности).
Эта теория должна прежде всего определять, в чем заключается истинность эмпирических предложений, или предложений наблюдения, т.е. связанных с опытом и не выводимых из других предложений – а, напротив, таких, которые сами являются базовыми для дальнейшего знания. Согласно этой теории, предложение (пропозиция, убеждение, высказывание или что бы то ни было, что принимаем в нашей теории за носитель истины) истинно, если есть нечто, благодаря чему оно истинно - нечто, что соответствует в реальности тому, что высказано. Другими словами: если р истинно, то этому соответствует факт, что р . Или: истинно то, что соответствует фактам. Если р истинно, если и только если р , то, когда что-то - например, р - утверждается истинно, то должно быть нечто дополнительное, нечто другое, чем то, что сказано - нечто, к чему относится то, что утверждается. Очевидный и, возможно, единственный полноценный кандидат на роль этого "нечто" - факт ; например, факт, что р .
Классические попытки объяснить понятие корреспондентной истины быстро столкнулись с непреодолимыми трудностями. Если предложение истинно в силу его соответствия факту, то мы нуждаемся в объяснении этого "соответствия" и этих "фактов". Попытки раскрыть понятие соответствия - кореспонденции - быстро увязли в метафорах: "картина", "зеркало" или "отражение действительности" (последнее, конечно, еще не "непотаенность", но тоже вполне поэтично). Предложения, с такой точки зрения, каким-то не определяемым дальше образом "отображают" или "изображают" факты - в свою очередь, неясные сущности с сомнительными условиями идентичности. Под фактом в любом случае понимается нечто независимое от того, что о нем высказывается и, кроме того, нечто, что может быть описано другими словами.
Основное исходное допущение при обсуждении корреспондентной теории - общее для ее сторонников и противников - состоит в том, что оба relata , между которыми устанавливается отношение корреспонденции, являются отдельно существующими предметами того или другого вида (и причем разных видов); соответственно, истинность - реляционное свойство.
Носителями истины в корреспондентной теории легко могут признаваться такие ментальные сущности как полагание или суждение, или такая недопроясненная по отнтологическому статусу сущность как пропозиция, а равно предложения или высказывания. В качестве истинностного оператора могут приниматься событие, ситуация или состояние дел.
Мы можем вывести из этих классических обсуждений следующие признаки понятия корреспондентной истины.
(1) Она свойственна предложениям или пропозициям (по крайней мере, частично) в силу структуры предложения.
(2) Она свойственна предложениям (по крайней мере, частично) в силу отношения предложений к действительности.
(3) Она свойственна предложениям (по крайней мере, частично) в силу объективной, независимой от сознания природы действительности. Этот признак предназначен ухватить типичное корреспондентное представление, согласно которому предложение "сделано истинным независимой действительностью".
(1) следует из того, что корреспондентная истина может быть присуща некоторым предложениям, но не другим. Это, в свою очередь, связано с тем обстоятельством, что можно неявно использовать в нашей повседневной когнитивной практике несколько концепций истины, причем асимметрично: например, придерживаться физической корреспондентной истинности при отклонении этической (моральной или иной аксиологически определенной) корреспондентной истины.
(3) содержит серьезное онтологическое требование, однако оно, по крайней мере, ясно и недвусмысленно.
Один вариант трактовки отношения корреспонденции между утверждением, что p и фактом, что p - такое отношение соответствия, которое выражается определениями вида "Теория Ньютона соответствует фактам". Однако второй член этого последнего отношения - всегда "факты X, Y, Z", а не "факт, что p ", а первый член - обычно то или иное объяснение, история или теория. Теория или история p расценивается нами как таковая не потому, что она соответствует факту, что p , но потому, что она соответствует фактам X, Y, Z, то есть удовлетворяет им, совместима с ними или, возможно, объясняет их. Например, теория прямолинейного распространения света соответствует не тому факту, что свет движется по прямой линии, но различным фактам относительно его отражения, преломления и других оптических явлений; утверждение подозреваемого, что он был дома во время преступления, будет считаться истинным на том основании, что оно соответствует не тому факту, что он был дома во время преступления, а различным другим фактам, известным полиции - например, что он был замечен соседом, подходил к телефону, точно описал фильм по телевидению в это время, имел сухие ботинки и т.д. Короче говоря, обычное выражение "соответствует фактам" используется для того, чтобы выразить не отношение между утверждением, что p , и коррелирующим с ним фактом, что p , а отношение между утверждением, что p , и различными другими фактами - т.е. привлекает и отношение когеренции, а не только и не столько корреспонденции.
