Какие дома строили на руси. Русская изба

Инструменты.
Главным орудием труда на Руси у древнего зодчего был топор. Пилы стали известны примерно с конца Х века и применялись только в столярном деле при внутренних работах. Дело в том, что пила при работе рвет древесные волокна, оставляя их открытыми для воды. Топор же, сминая волокна, как бы запечатывает торцы бревен. Недаром, до сих пор говорят: «срубить избу». И, хорошо нам сейчас знакомые, гвозди старались не использовать. Ведь вокруг гвоздя дерево гнить быстрее начинает. В крайнем случае применяли деревянные костыли, которые у современных плотников-рубщиков называются «шканты».
Основа и скрепление деревянного строения.
И в древней Руси и в современной России основой деревянного дома или бани всегда был и есть сруб. Сруб – это скрепленные («связанные») между собой в четырехугольник бревна. Каждый ряд бревен в срубе, скрепленных между собой, называли (и называют) «венцом». Первый ряд бревен, который ложится на фундамент, называется «маточный венец». Маточный венец часто ставили на каменные валы – своеобразный фундамент, который называли «ряж», такой фундамент не давал дому соприкасаться с землей, т.е. дольше сохранялся сруб, не гнил.
Срубы различались между собой по типу скрепления. Для хозяйственных построек применялся сруб «в режь» (редко уложенные). Бревна здесь укладывались не плотно, а по парам друг на друга, и часто не скреплялись вовсе.
При скреплении бревен «в лапу» их концы не выходили за пределы стены наружу, углы сруба были ровные. Такой способ рубки углов сохранился у плотников и до сих пор. Но его обычно применяют, если дом будет обшиваться чем-нибудь снаружи (вагонкой, сайдингом, блокхаусом и т.д.) и углы плотно дополнительно утепляют, потому что у такого способа рубки углов есть небольшой недостаток – они меньше удерживают тепло, чем углы «в чашу».
Углы «в чашу» (по-современному) или «в обло» по-старинке, считались самыми теплыми и надежными. При таком способе крепления стен бревна выходили за стену, имелт крестообразную форму, если посмотреть сверху на сруб. Странное название «обло» происходит от слова «оболонь» («облонь»), означающего наружные слои дерева (ср. «облекать, обволакивать, оболочка»). Еще в начале XX в. говорили: «рубить избу в оболонь», если хотели подчеркнуть, что внутри избы бревна стен не стесываются. Однако, чаще снаружи бревна оставались круглыми, тогда как внутри избы обтесывались до плоскости - «выскабливались в лас» (ласом называли гладкую полосу). Теперь же термин «обло» относят более к выступающим из стены наружу концам бревен, которые остаются круглыми, с облом.
Сами ряды бревен (венцы) связывались между собой при помощи внутренних шипов. Между венцами в срубе прокладывали мох и после окончательной сборки сруба конопатили льняной паклей щели. Тем же мхом часто закладывали и чердаки для сохранения тепла зимой. Про красный мох – межвенцовый утеплитель, я напишу позже, в другой статье.
В плане срубы делали в виде четырехугольника («четверик»), либо в виде восьмиугольника («восьмерик»). Из нескольких рядом стоящих четвериков составлялись, в основном, избы, а восьмерики использовались для строительства деревянных церквей (ведь восьмерик позволяет увеличить площадь помещения почти в шесть раз, не изменяя длину бревен). Часто, ставя друг на друга четверики и восьмерики, складывал древнерусский зодчий пирамидальное строение церкви или богатые хоромы.
Простой крытый прямоугольный деревянный сруб без всяких пристроек назывался «клетью». «Клеть клетью, поветь поветью»,- говорили в старину, стремясь подчеркнуть надежность сруба по сравнению с открытым навесом - поветью. Обычно сруб ставился на «подклете» - нижнем вспомогательном этаже, который использовали для хранения запасов и хозяйственного инвентаря. А верхние венцы сруба расширялись кверху, образуя карниз – «повал». Это интересное слово, происходящее от глагола «повалиться», часто использовалось на Руси. Так, например, «повалушей» называли верхние холодные общие спальни в доме или хоромах, куда вся семья уходила летом спать (повалиться) из натопленной избы.
Двери в клети делали пониже, а окна располагали повыше, сохраняя в избе побольше тепла. И дом, и храм строили одинаково - и то, и другое - дом (человека и бога). Поэтому самой простой и древней формой деревянного храма, как и дома, была «клетская». Так строились церкви и часовни. Это два или три сруба, соединенные друг с другом с запада на восток. В церкви полагалось три сруба (трапезная, храм и алтарный прируб), в часовне - два (трапезная и храм). Над простой двухскатной кровлей ставили скромную главку.
Маленькие часовни во множестве ставились в удаленных деревнях, на перепутье, над большими каменными крестами, над родниками. Священник в часовне не положен, алтаря здесь не делали. А службы отправляли сами крестьяне, сами крестили и отпевали. Такие неприхотливые службы, проходившие как и у первых христиан с пением коротких молитв в первом, третьем, шестом и девятом часу после восхода солнца, назывались на Руси «часами». Отсюда и само сооружение получило свое название. На такие часовни и государство и церковь смотрели пренебрежительно. Потому и могли строители здесь дать волю своей фантазии. Потому и поражают сегодня современного горожанина эти скромные часовенки своей крайней простотой, изысканностью и особой атмосферой русского уединения.
Кровля.
Кровлю над срубом устраивали в древности без гвоздей – «самцовую».
Для этого завершения двух торцовых стен делали из уменьшающихся обрубков бревен, которые и называли «самцами». На них ступеньками клали длинные продольные жерди – «дольники», «слеги» (ср. «слечь, лечь»). Иногда, правда, самцами называли и концы слег, врубленные в стены. Так или иначе, но вся кровля получила от них свое название.
Сверху вниз поперек в слеги врезали тонкие стволы дерева, срубленные с одним из ответвлений корня. Такие стволы с корнями называли «курицами» (видимо за сходство оставленного корня с куриной лапой). Эти ответвления корней, направленные вверх, поддерживали выдолбленное бревно – «поток». В него собиралась, стекавшая с крыши, вода. И уже сверху на курицы и слеги укладывали широкие доски крыши, упирающиеся нижними краями в выдолбленный паз потока. Особенно тщательно перекрывали от дождя верхний стык досок – «конек» (так он называется и поныне). Под ним укладывали толстую «коньковую слегу», а сверху стык досок, словно шапкой, прикрывали выдолбленным снизу бревном – «шеломом» или «черепом». Впрочем, чаще бревно это называли «охлупнем» - то, что охватывает.
Чем только не крыли крышу деревянных изб на Руси! То солому увязывали в снопы (пучки) и укладывали вдоль ската крыши, прижимая жердями; то щепили осиновые поленья на дощечки (дранку) и ими, словно чешуей, укрывали избу в несколько слоев. А в глубокой древности даже дерном крыли, переворачивая его корнями вверх и подстилая бересту.
Самым же дорогим покрытием считался «тес» (доски). Само слово «тес» хорошо отражает процесс его изготовления. Ровное, без сучков бревно в нескольких местах надкалывалось вдоль и в щели забивались клинья. Расколотое таким образом бревно еще несколько раз кололось вдоль. Неровности получившихся широких досок подтесывались специальным топором с очень широким лезвием.
Покрывали крышу обычно в два слоя – «подтесок» и «красный тем». Нижний слой теса на кровле называли еще подскальником, так как часто он покрывался для герметичности «скалой» (берестой, которую скалывали с берез). Иногда устраивали крышу с изломом. Тогда нижнюю, более пологую часть называли «полицей» (от старого слова «пола» - половина).
Весь фронтон избы важно именовали «челом» и обильно украшали магической оберегающей резьбой. Наружные концы подкровельных слег закрывали от дождя длинными досками – «причелинами». А верхний стык причелин прикрывали узорной свисающей доской – «полотенцем».
Кровля - самая важная часть деревянной постройки. «Была бы крыша над головой»,- говорят до сих пор в народе. Потому и стал со временем символом любого храма, дома и даже хозяйственного сооружения его «верх».
«Верхом» в древности называли любое завершение. Эти верхи в зависимости от богатства постройки могли быть самыми разнообразными. Наиболее простым был «клетский» верх - простая двускатная крыша на клети. «Шатровым» верхом в виде высокой восьмигранной пирамиды украшались обычно храмы. Затейливым был «кубоватый верх», напоминающий массивную четырехгранную луковицу. Таким верхом украшались терема. Довольно сложной в работе была «бочка» - двускатное покрытие с плавными криволинейными очертаниями, завершающаяся острым гребнем. А ведь делали еще и «крещатую бочку» - две пересекающиеся простые бочки. Шатровые церкви, кубоватые, ярусные, многоглавые - все это названо по завершению храма, по его верху.

Однако, более всего любили шатер. Когда в писцовых книгах указывалось, что церковь «деревянна сверху», то это означало, что она шатровая.
Даже после никоновского запрета на шатры в 1656 году, как на бесовство и язычество в архитектуре, в Северном крае их все равно продолжали строить. И лишь в четырех углах у основания шатра возникли небольшие бочки с главками. Такой прием получил название шатра на крещатой бочке.
Особо трудные времена наступили для деревянного шатра в середине XIX в., когда правительство и правительствующий Синод взялись за искоренение раскольничества. Северная «раскольничья» архитектура тогда тоже попала в опалу. И все же, несмотря на все гонения, типичной для древнерусского деревянного храма остается форма «четверик-восьмерик-шатер». Встречаются и восьмерики «от пошвы» (от земли) без четверика, особенно в колокольнях. Но это уже вариации основного типа.
Традиции деревянного домостроения сохранились у нас до сих пор. Плотники из глубинки до сих пор строят деревянные дома и бани с соблюдением технологий строительства срубов из бревна. Если вы хотите построить у себя на загородном участке настоящую русскую баню или деревянный дом см. мой сайт -

В северной Руси дома всегда строили деревянные, и не потому, что не умели строить каменные, а потому, что деревянный дом теплее, микроклимат в нем лучше, чем в каменном, ну и потому, что на Руси леса хватало. Все дело в теплопроводности дерева и камня. Дерево с одного конца может гореть (температура этого участка будет около +300 градусов по Цельсию), а за другой конец полена вы можете свободно держаться рукой. С камнем такое невозможно: если камень с одного конца нагреть до +200 градусов, то к другому концу вы не сможете притронуться. Кирпич по степени теплопроводности тоже недалеко ушел от камня.

Если бы наши предки жили в каменных замках, как англы и саксы, то нас с вами не было бы на свете, так как предки в нашем климате просто погибли бы - простудились и вымерли. Следовательно, деревянный дом - это условие жизни на Русском Севере. Можно, конечно, на севере жить в яранге из шкур или в чуме, но тогда ты не будешь русским, это будет совсем другая культура. Чтобы жить в яранге, необходимо, чтобы стадо оленей (источник шкур) было очень большое - не менее 30 оленей на одного человека.

Итак, Русь - это деревянные дома, деревянное зодчество, деревянная культура. Неслучайно и свою денежную единицу рубль мы называем деревянным. Из дерева на Руси делали дома и корабли, телеги, сохи, бороны, кадки, чашки, ложки, игрушки,... божьи храмы тоже строили из дерева. Неслучайно самыми почетными профессиями на Руси считались плотницкое и кузнечное дело, и только на третьем месте стояло ремесло горшечников - гончарное.

В разных частях нашей необьятной родины сложились разные стили деревянного строительства. В прежних своих статьях я показал, что великорусский этнос сложился в XIV-XVII веках из нескольких "родительских" этносов - варягов руси, словен, кривичей, угрофинов (меря, весь, кострома и др.). У каждого из этих этносов наверняка была своя манера строить дома, своя традиция. Народные традиции очень устойчивы: они, как и язык, сохраняются столетиями и даже тысячелетиями. Традиции - это то, что объединяет поколения людей в один народ, в один этнос. В ряде случаев традиции обусловлены особенностями климата и рельефа страны проживания, а в ряде случаев они просто проявление моды, привычки, и непосредственно с условиями жизни не связаны. Традиция плести вологодские кружева, например, не связана с климатом вологодского края. Кружева могли бы плести и в Орловской области*, но не плетут же.

* Греков Вячеслав Петрович мне недавно сообщил, что в Орловской области кружева плетут, правда, не вологодские.

" - одно из самых старинных на Руси:

Еще в ХХIII веке помещица Протасова открыла под Мценском мануфактуру по производству кружева. Она пригласила из Бельгии двух учительниц, и те обучали местных девушек. Русские девушки учились с интересом, но перенимали иностранное искусство творчески. Очень скоро мотивы их плетения стали настолько уникальны, что во всем мире заговорили о русском кружеве. Это было самое крупное кружевное производство в России. Круглый год на коклюшках работали 1200 мастериц. Продукцию поставляли царскому двору, вывозили в Англию и Турцию.

В конце ХIХ - начале ХХ веков много сделала для жителей Мценска княгиня Анна Дмитриевна Тенишева. Она открывала школы и больницы для неимущих в городе, окрестных селах и деревнях. В 1899 году она открыла во Мценске школу кружевниц для девочек 8-12 лет. Девочек учили не только ремеслу, но и грамоте, и основам рисунка, а так как количество обучающихся росло, то при школе был создан интернат для наиболее способных жительниц окрестных сел. Девочки там жили на полном пансионе.

Качество мценского кружева росло. На Всемирной выставке в Париже оно было удостоено серебряной медали, а на выставке в Глазго - почетного диплома. И вот школа кружевниц работает во Мценске вновь. Обучаются здесь дети три года. За это время они должны научиться плести мерное кружево, делать копии старинных образцов. Лучшие работы юных кружевниц можно увидеть в музее кружева, как и работы их преподавателей. Открыто ателье "Мценские узоры".

Отличительной особенностью мценского кружева является активное использование геометрических мотивов, в то время, как в елецком кружеве чаще используют растительный орнамент. Если сравнивать с вологодским кружевом, то там более плотный, насыщенный узор, фоновых решеток почти не используют, а в Ельце и Мценске очень часто, потому узор получается более воздушным."

А вот валенки катать и носить, конечно, лучше на Севере (как-то жителя Крыма в валенках я себе не представляю). Когда какой-то этнос вынужден менять место своего проживания в результате нашествия более сильных противников или когда эти условия изменяются в связи с изменением климата, происходит изменение традиций. В стабильном же состоянии традиции сохраняются тысячелетиями.

Мои предки по линии матери были плотниками и кузнецами, по линии отца - плотниками и каменшиками. Так что предмет, о котором будет идти речь ниже, мне в известной степени знаком по наследству. В детстве и юности я помогал отцу строить наш новый дом в селе Всехсвятское Ярославской области, а брат мой сегодня плотницким ремеслом занимается вполне профессионально: он создал небольшую строительную фирму в Всехсвятском. Такая фирма когда-то была и у нашего прадеда, только называлась она тогда плотницкой артелью. Это я говорю к тому, что традиции очень живучи: кроме генов есть еще какие-то носители информации, которые передают информацию из поколения в поколение, даже иногда через 2-3 поколения, как в случае моего брата.

Еще в детстве я обратил внимание на то, что крыши у домов в нашем селе и соседних деревнях бывают двух типов: двускатные (конем) и трехскатные. Двускатные бывают с залобком (фронтоном) бревенчатым или с дощатым, трехскатные - со светелкой или без нее. Во фронтоне с задней стороны дома всегда делали два круглых отверстия диаметром 10-15 см для того, чтобы на чердак могли проникать голуби. Кроме различия в типе крыш, существовали различия в конструкции: дома были или небольшими четырехстенными, или большими пятистенными. Третий важный параметр, по которому различались дома в моем селе, - это этажность. Некоторые пятистенки были двухэтажными. Как рассказывала мне в начале 50-х бабушка Анна, тех, кто имел двухэтажные пятистенки, в 30-е годы прошлого века раскулачили и сослали в Сибирь, а их дома конфисковали и разместили в них конторы ("офисы" по-теперешнему). Хозяев одноэтажных пятистенков тоже расулачивали, но не всех, а только более богатых и, естественно, трудолюбивых и умных. Тех, кто жил в четырехстенках, не раскулачивали. К счастью, мои дед и бабка жили в четырехстенке, который дед построил в 20-е годы. В этом четырехстенке в 1947 г. я и родился, роды у мамы принимала моя бабка. Никакого роддома тогда в нашей местности просто не было, даже в райцентре.

Но вернемся к типам домов и крыш. В своей жизни мне довелось исколесить Россию вдоль и поперек. Наблюдая типы и стили домов, я заметил, что каждый тип и стиль имеет свою географию, свою область распространения. Об этом и в этнографической литературе написано: в Архангельской и Вологодской области дома большие пятистенные, высокие с двухскатными крышами, южнее дома поменьше, а совсем на юге глинобитные и саманные хаты с четырехскатными крышами. Но от этой информации сколь либо четкой картины распределения типов домов не складывалось. Но, занимаясь историей возникновения русского этноса, я заметил, что типы домов на Руси несут информацию о тех этносах, из которых сложилась русская нация. Напряг свою память и вспомнил какие дома и где я видел, обратился к услугам интернета и просмотрел сотни сайтов, выискивая в них фотографии старых (традиционных) сельских домов, в том числе и портал Google, в котором сейчас появилось много фотографий, прикрепленных к космоснимкам. Всем авторам фотографий я выражаю свою признательность.

И вот что я обнаружил...

Можно говорить о традиционном русском типе дома, который, по всей вероятности, связан с этносом варягов руси. Этот тип распространен в виде широкой полосы от побережья Белого Моря вдоль рек Онеги, Ваги, Северной Двины, Сухоны, Согожи, Костромы, Волги от Углича до Нижнего Новгорода. На юг этот тип достигает широты Москвы и Нижнего Новгорода.

Второй, назовем его уро-финским типом, распространен в республике Коми (бассейн реки Вычегды), отчасти в Архангельской и Вологодской областях, а также в Карелии. В этнографической литературе этот тип домов называют северорусским.

Третий я условно называю словенским типом. Это дома с двускатной крышей, четырехстенные или пятистенные, но если пятистенные, то переруб (пятая стена) расположена не вдоль дома, а поперек, и по фасаду дома переруба не видно. Этот тип домов распространен в Новгородской, Псковской и западной части Тверской областей, а также в Смоленской области, на юге Карелии и в узкой полосе немного южнее Москвы.

Четвертый тип домов по характеру крыши я называю половецким или кыпчакским типом. Это чаще всего глинобитные, саманные, а в северной части деревянные четырехстенные дома с четырехскатной крышей. В этом типе можно различить два подтипа: 1 - четырехскатная крыша без конька и 2 - четырехскатная крыша с коньком. Дома второго подтипа больше по площади, в них, вероятно, жили более богатые люди.

Слева на картосхеме я постарался выделить зоны с распространением домов разного типа. Получилась очень интересная схема. На ней мы видим, что центральным русским типом сельского дома в России является пятистенок с трехскатной крышей, с дощатым карнизом и со светелкой на чердаке. На западе, востоке и юге от него идут зоны с угро-финским, словенским и половецким типами. Если учесть, что зона с половецкими (кыпчакскими) типами домов к России была присоединена только в XVI-XVII веках, то становится понятным происхождение символа власти в древнерусском государстве в виде трезубца. Сейчас этот символ власти у древней Руси позаимствовала Украина.

Русский дом на севере Архангельской области. Типичная трехскатная крыша со светелкой. Это - пятистенок, но переруб сделан не вдоль, а поперек. Дом брошен, хозяева подались в город

Этих примеров, думаю, вполне достаточно для того, чтобы доказать, что такой тип домов действительно существует и он широко распространен в традиционно русских регионах. Для меня было несколько неожиданно то, что этот тип дома преобладал до недавнего времени на побережье Белого моря. Даже если признать, что я не прав, и данный стиль домов пришел на север из центральных районов России, а не наоборот, то получится, что словене с озера Ильмень к колонизации побережья Белого моря не имеют отношения. В Новгородской области и по реке Волхову домов такого типа нет. Странно, не правда ли? А какие дома исстари строили новгородские словене? Ниже я привожу примеры таких домов.

Типичная древняя усадьба небогатого словена. Четырехстенный дом с двухскатной крышей, небольшое крылечко, закрытый двор, отгороженный глухим забором, баня и хлев для скота. Новгородская область

Боровичи Новгородской области. Пятистенок с двухскатной крышей, обшитый тесом. Обратите внимание на то, что стропила на этом доме поставлены не по словенскому типу (на стену), а по-русскому - на специально выдвинутые в обе стороны бревна верхнего венца, отчего крыша стала шире стен, она не нависает на стены. Поэтому дом имеет подшитый карниз из досок

Типичный современный дом в Новгородской области. Двухскатная крыша, окна спереди и сбоку

Словенский стиль может быть изысканным, с навесом впереди дома, под которым располагаются лавочки, где можно отдохнуть, подышать свежим воздухом. Но крыша все равно двухскатная, и стропила крепятся к верхнему венцу стены. Сбоку они не отодвинуты от стены и нависают над ней. Плотники у меня на родине презрительно называли такой тип крепления стропил "пригодным только для сараев"

Типичная изба словенского типа в окрестностях Новгорода на Ильмене. А наличники-то бедноваты по сравнению с типичными избами русского типа...

По-моему, этих примеров домов словенского типа достаточно. Заинтересовавшиеся этим вопросом могут найти еще массу доказательств данной гипотезы. Суть гипотезы в том, что настоящие словенские дома (избы) отличались от русских изб по целому ряду признаков. Наверное, глупо говорить о том, какой тип лучше, какой хуже. Главное в том, что они отличаются друг от друга. По-разному поставлены стропила, нет переруба вдоль дома у пятистенков, дома, как правило, поуже - 3 или 4 окна по переду, наличники и накладки у домов словенского типа, как правило, не пропиленные (не ажурные) и потому не похожие на кружева. Конечно, встречаются дома смешанного типа постройки, несколько похожие на дома русского типа постановкой стропил и наличием карнизов. Самое главное то, что и русский, и словенский тип домов имеют свои ареалы. Дома русского типа на территории Новгородской области и западе Тверской области не встречаются или практически не встречаются. Я их там не нашел.

Угро-финский тип домов - это, как правило, пятистенок с продольным перерубом и значительно большим количеством окон, чем у домов словенского типа. Фронтон у него бревенчатый, на чердаке есть помещение с бревенчатыми стенами и большим окном, отчего дом как бы становится двухэтажным. Стропила крепятся прямо на стену, и крыша нависает над стенами, поэтому карниза у дома этого типа нет. Нередко дома такого типа состоят из двух состыкованных срубов под одной крышей

Наверное, достаточно примеров домов угро-финского типа. Разумеется, в настоящее время традиции строительства домов во многом утрачены, и в современных деревнях и поселках строят дома, отличающиеся от древних традиционных типов. Всюду в окрестностях наших городов сегодня мы видим нелепую коттеджную застройку, свидетельствующую о полной утрате наших национальных и этнических традиций. Как можно понять из этих фотографий, заимствованных мной на многих десятках сайтов, наши предки жили не стесненно, в экологически чистых просторных, красивых и удобных домах. Работали радостно, с песнями и прибаутками, были дружными и не жадными, возле домов нигде на российском Севере нет глухих заборов. Если сгорал дом у кого-то в деревне, то всем миром строили ему новый дом. Замечу еще раз, что возле русских и угро-финских домов не было и сегодня нет глухих высоких заборов, и это о многом говорит.

Дом, в котором родился Сергей Есенин в Рязанской области. Крыша дома четырехскатная, крытая соломой, стропила укреплены непосредственно на стенах, и крыша нависает над ними. Карниза у дома нет

Надеюсь, что этих примеров домов, построенных в половецком (кыпчакском) стиле вполне достаточно для того, чтобы доказать, что такой стиль действительно существует и имеет определенный ареал распространения, включающий не только юг России, но и значительную часть Украины. Думаю, что каждый тип дома приспособлен к определенным климатическим условиям. На севере много лесов, там холодно, вот и строят жители огромные дома в русском или угро-финском стиле, в которых и люди живут, и скот, и скарб хранится. Леса хватает и для стен, и для дров. В степи же леса нет, в лесостепи его мало, поэтому жителям и приходится дома делать глинобитные, маленькие. Большой дом здесь и не нужен. Скот можно держать в загоне летом и зимой, инвентарь можно хранить и на улице под навесом. Человек в степной зоне больше времени проводит на улице под открытым небом, чем в хате. Так-то оно так, но вот и в пойме Дона, и особенно Хопра есть лес, из которого можно было бы построить хату и покрепче и побольше, и крышу сделать конем, и на чердаке светелку устроить. Так нет же, крышу делают в традиционном стиле - четырехскатную, так глазу привычнее. Почему? А такая крыша устойчивее к ветрам, а ветра в степи гораздо сильнее бывают. Крышу конем здесь запросто сдует при очередном буране. К тому же четырехскатную крышу соломой крыть сподручнее, а солома на юге России и на Украине - это традиционный и недорогой кровельный материал. Правда, соломой свои дома крыли бедняки и в средней полосе России, даже на севере Ярославской области на моей родине. В детстве я еще видел в Всехсвятском старые дома, крытые соломой. Но те, кто побогаче, дома крыли дранкой или тесом, а самые богатые - кровельным железом. Мне самому довелось под руководством отца крыть наш новый дом и дом старенькой соседки дранкой. Сегодня в деревнях эту технологию уже не используют, все перешли на шифер, ондулин, металлочерепицу и прочие новые технологии.

С помощью анализа традиционных типов домов, которые были распространены в России еще совсем недавно, мне удалось выявить четыре основных этно-культурных корня, из которых вырос великорусский этнос. Дочерних этносов, слившихся в этнос великороссов, наверняка было больше, так как мы видим, что один и тот же тип домов был характерен для двух, а иногда и для трех родственных этносов, живших в сходных природных условиях. Наверняка в каждом типе традиционных домов можно выделить подтипы и связать их с конкретными этносами. Дома в Карелии, например, несколько отличаются от домов в Коми. А дома русского типа в Ярославской области строили чуть иначе, чем дома того же типа на Северной Двине. Люди всегда стремились к выражению своей индивидуальности, в том числе и в устройстве и украшении своего жилища. Во все времена находились те, кто пытался изменить или уличшить традиции. Но исключения только подчеркивают правила, - это всем хорошо известно.

Я буду считать, что написал эту статью не зря, если в России меньше будут строить нелепых коттеджей в никаком стиле, если кто-то захочет построить свой новый дом в одном из традиционных ститей: русском, словенском, угро-финском или половецком. Все они сегодня стали общероссийскими, и мы обязаны сохранять их. Этно-культурный инвариант - это основа всякого этноса, пожалуй, поважнее языка. Уничтожим его - и наш этнос деградирует и исчезнет. Видел, как наши соотечественники, эмигрировавшие в США, цепляются за этно-культурные традиции. У них даже изготовление котлет превращается в некий ритуал, который помогает им ощущать, что они россияне. Патриоты не только те, кто ложится под танки со связками гранат, но и те, кто предпочитают российский стиль домов, российские валенки, щи и борщи, квас и т.д.

В книге коллектива авторов под редакцией И.В. Власова и В.А. Тишкова "Русские: история и этнография", вышедшей в 1997 г. в издательстве "Наука", есть очень интересная глава о сельской жилой и хозяйственной застройке в России в XII - XVII веках. Но авторы главы Л.Н. Чижикова и О.Р. Рудина почему-то очень мало внимания уделили домам русского типа с трехскатной крышей и светелкой на чердаке. Они рассматривают их в одной группе с домами словенского типа с двухскатной крышей, нависающей на боковые стены.

Однако объяснить, как дома русского типа появились на берегах Белого моря и почему их нет в окрестностях Новгорода на Ильмене, исходя из традиционной концепции (утверждающей, что Беломорье контролировали новгородцы с Ильменя), невозможно. Наверное, поэтому историки и этнографы не обращают внимание на дома русского типа, - их нет в Новгороде. В книге М. Семеновой "Мы - славяне!", изданной в 2008 г. в Санкт-Петербурге в издательстве "Азбука-классика", есть хороший материал об эволюции дома словенского типа.

Согласно концепции М. Семеновой, первоначальным жилищем ильменских словен была полуземлянка, почти полностью углубленная в землю. Над поверхностью возвышалась только слабо двухскатная крыша, покрытая жердями, на которые укладывался толстый слой дерна. Стены такой землянки были бревенчатыми. Внутри были лавки, стол, лежак для сна. Позднее в полуземлянке появилась глинобитная печь, которая топилась по-черному, - дым шел в землянку и выходил через дверь. После изобратания печи в жилище стало тепло и зимой, можно было уже в землю не закапываться. Дом словен "стал вылезать" из земли на поверхность. Появился пол из тесанных бревен или из плах. В таком доме стало чище и светлее. Со стен и с потолка не сыпалась земля, не надо было сгибаться в три погибели, можно было сделать более высокую дверь.

Думаю, что процесс превращения полуземлянки в дом с двухскатной крышей проходил многие столетия. Но и сегодня словенская изба несет некоторые черты древней полуземлянки, по крайней мере форма крыши осталась двухскатная.

Предполагаю, что наиболее древним типом дома, сложившимся несомненно на севере, был русский тип. Дома этого типа более сложны по устройству крыши: она трехскатная, с карнизом, с очень устойчивым положением стропил, со светелкой, обогреваемой дымоходом. В таких домах дымоход на чердаке делал изгиб длиной около двух метров. Этот изгиб трубы образно и точно называется "боров", на таком борове в нашем доме в Всехсвятском, например, зимой грелись кошки, от него и на чердаке было тепло. В доме русского типа никакой связи с полуземлянкой нет. Скорее всего, такие дома придумали еще кельты, которые проникли на Белое море не менее 2 тысяч лет назад. Возможно, на Белом море и в бассейне Северной Двины, Сухоны, Ваги, Онеги и верхней Волги жили потомки тех ариев, часть которых ушла в Индию, Иран и в Тибет. Вопрос этот остается открытым, и вопрос этот о том, кто мы, русские, - пришельцы или настоящие аборигены? Когда знаток древнего языка Индии санскрита попал в вологодскую гостиницу и прислушался к говору женщин, то был очень удивлен тем, что вологжанки говорили на каком-то испорченном санскрите, - настолько русский язык оказался похож на санскрит.

Дома словенского типа возникли в результате трансформации полуземлянки по мере продвижения ильменских словен на север. При этом многое (в том числе и некоторые способы постройки домов) словене переняли у карел и вепсов, с кем неизбежно вступали в контакт. Но с севера пришли варяги русь, раздвинули угро-финские племена и создали свое государство: сначала Северо-Восточную Русь, а потом и Киевскую Русь, перенеся столицу в более теплые края, потеснив при этом хазар.

Но те древние государства в VIII - XIII веках не имели четких границ: те, кто платил князю дань, тот и считался принадлежащим этому государству. Князья и их дружины кормились, грабя население. По нашим меркам, они были обычными рэкетирами. Думаю, что население частенько переходило от одного такого рэкетира-государя к другому, а в ряде случаев население "кормило" сразу нескольких таких "государей". Постоянные стычки между князьями и атаманами, постоянный грабеж населения в те времена были обычнейшим делом. Самым прогрессивным явлением в ту эпоху было подчинение одним государем всех мелких князей и атаманчиков, подавление их свободы и обложение населения твердым налогом. Таким спасением для русских, угро-финов, кривичей и словен было включение их в состав Золотой Орды. К сожалению, наша официальная история строится на летописях и письменных документах, составленных князьями или под их непосредственным руководством. А им - князьям - подчиняться верховной власти золотоордынского царя было "хуже горькой редьки". Вот и обозвали они это время игом.

И дом, и часовня - всё из дерева.

Русь издавна считалась страной дерева: обширных, могучих лесов вокруг было предостаточно. Русичи, как отмечают историки, столетиями жили в "деревянном веке". Из дерева возводились рамы и жилые дома, бани и амбары, мосты и изгороди, ворота и колодцы. Да и наиболее распространенное название русского поселения – деревня – говорило о том, что дома и постройки здесь деревянные. Почти повсеместная доступность, простота и удобство в обработке, относительная дешевизна, прочность, хорошие теплотехнические качества, а также богатые художественно-выразительные возможности дерева выводили этот естественный материал на первое место в строительстве жилых домов. Далеко не последнюю роль играло здесь и то обстоятельство, что деревянные постройки можно было возводить в довольно короткие сроки. Скоростное строительство из дерева на Руси вообще было высоко развито, что говорит о высоком уровне организации плотничьего дела. Известно, например, что даже церкви, наиболее крупные постройки русских сел, иногда возводились "во един день", почему и назывались обыденными.

Кроме того, рубленые дома могли быть легко разобраны, перевезены на значительное расстояние и вновь поставлены на новом месте. В городах бытовали даже специальные рынки, где продавались "на вывоз" заранее изготовленные срубы и целые дома из дерева со всей внутренней отделкой. Зимой такие дома отгружались прямо "с саней" в разобранном виде, а на сборку и конопатку уходило не более двух дней. Кстати, все необходимые строительные элементы и детали рубленых домов продавались тут же, на рынке здесь можно было купить и сосновые бревна для жилого сруба (так называемые "хоромные"), и обтесанные на четыре канта брусья, и добротный кровельный тес, и различные доски "столовые", "лавочные", для обшивки "нутра" избы, а также "переводины", сваи, дверные колоды. Были на рынке и предметы домашнего обихода, коими насыщался обычно интерьер крестьянской избы: простая деревенская мебель, кадки, короба, мелкий "щепной товар" вплоть до самой малой деревянной ложки.

Однако, при всех положительных качествах дерева, один из весьма серьезных его недостатков - подверженность гниению - делал деревянные сооружения относительно недолговечными. Вместе с пожарами, подлинным бичом деревянной застройки, он существенно сокращал срок жизни рубленого дома - редкая изба стояла более ста лет. Именно поэтому наибольшее применение в строительстве жилья нашли хвойные породы сосна и ель, смолистость и плотность древесины которых и обеспечивали необходимую сопротивляемость загниванию. При этом на Севере для возведения дома использовали также и лиственницу, а в ряде районов Сибири из прочной и плотной лиственницы собирали сруб, всю же внутреннюю отделку производили из сибирского кедра.

И все же самым распространенным материалом для строительства жилья была сосна, в особенности, сосна боровая или, как ее еще называли, "кондовая". Бревно из нее тяжелое, прямое, почти без сучков и, по уверениям мастеров-плотников, "сырости не держит". В одной из порядных записей на постройку жилья, заключавшихся в старину между хозяином-заказчиком и исполнителями-плотниками (а слово "порядная" происходит от древнерусского "ряд" договор), вполне определенно подчеркивалось: "... лесу высечь соснового, доброго, ядреного, гладкого, несуковатого..."

Заготавливали строительный лес обычно зимой или в начале весны, пока "дерево спит и лишняя вода в землю ушла", пока можно еще вывезти бревна санным путем. Интересно, что и теперь специалисты рекомендуют проводить заготовку леса для бревенчатых рубленых домов зимой, когда древесина меньше подвержена усушке, загниванию и короблению. Материал для строительства жилья заготавливали либо сами будущие хозяева, либо нанятые мастера-плотники в соответствии с необходимой потребностью "сколько понадобится", как отмечалось в одной из порядных. В случае "самозаготовки" это делалось с привлечением родственников и соседей. Такой обычай, издревле существовавший в русских деревнях, назывался "помощью" ("толокой"). На толоку собиралась обычно вся деревня. Это нашло отражение и в пословице: "Кто на помочь звал, тот и сам иди".

Подбирали деревья очень тщательно, подряд, без разбору, не рубили, берегли лес. Была даже такая примета: если не понравились три лесины с прихода в лес, совсем не рубить в этот день. Бытовали и строго выполнялись и специфические запреты на рубку леса, связанные с народными поверьями. Например, грехом считалась порубка деревьев в "священных" рощах, связанных, как правило, с церковью или кладбищем; нельзя было рубить и старые деревья - они должны были умереть своей, естественной смертью. Кроме того, на постройку не годились деревья, выращенные человеком, нельзя было использовать и дерево, упавшее при рубке "на полночь", то есть на север, или зависшее в кронах других деревьев - считалось, что в таком доме жильцов ожидают серьезные неприятности, болезни и даже смерть.

Бревна для строительства рубленного дома подбирали обычно толщиной около восьми вершков в поперечнике (35 см), а для нижних венцов сруба - и более толстые, до десяти вершков (44 см). Нередко в договоре указывалось: "а меньше семи вершков не ставить". Заметим попутно, что сегодня рекомендуемый диаметр бревна для рубленой стены 22 см. Бревна вывозили в селение и складывали в "костры", где они лежали до весны, после чего стволы ошкуривали, то есть снимали, соскабливали оттаявшую кору при помощи струга или долгого скобеля, представлявшего собой дугообразное лезвие с двумя ручками.

Инструменты русских плотников:

1 - дровосечный топор,
2 - потёс,
3 - плотничий топор.

При обработке строительного леса применялись различные виды топоров. Так, при рубке деревьев использовался специальный древосечный топор с узким лезвием, при дальнейших работах плотничий топор с широким овальным лезвием и так называемый "потес". Вообще же владение топором было обязательным для каждого крестьянина. "Топор всему делу голова", говорили в народе. Без топора не были бы созданы замечательные памятники народного зодчества: деревянные церкви, колокольни, мельницы, избы. Без этого простого и универсального инструмента не появились бы многие орудия крестьянского труда, детали сельского быта, привычные предметы домашнего обихода. Умение плотничать (то есть "сплачивать" бревна в постройке) из повсеместно распространенного и необходимого ремесла превратилось на Руси в подлинное искусство - плотничье дело.

В русских летописях мы находим не совсем обычные сочетания - "срубить церковь", "рубить хоромы". Да и плотников часто называли "рубленниками". А дело здесь в том, что дома в старину не строили, а "рубили", обходясь без пилы и гвоздей. Хотя пила и была известна на Руси с глубокой древности, ее обычно не применяли при возведении дома - пиленые бревна и доски гораздо скорее и легче впитывают влагу, чем рубленые и тесаные. Мастера-строители не опиливали, а обрубали топором концы бревен, поскольку опиленные бревна "дерет ветром" - они трескаются, а значит, быстрее разрушаются. Кроме того, при обработке топором бревно с торцов как бы "закупоривается" и меньше гниет. Доски же делали вручную из бревен - в торце бревна и по всей его длине намечали зарубы, вгоняли в них клинья и раскалывали на две половины, из которых и вытесывали широкие доски - "тесницы". Для этого применялся специальным топор с широким лезвием и односторонним срезом - "потес". Вообще же плотницкий инструментарий был довольно обширен - здесь соседствовали, наряду с топорами и скобелями, особые "тесла" для выбирания пазов, долота и просеки для пробивания отверстии в бревнах и брусьях, "черты" для нанесения параллельных линий.

Нанимая плотников для строительства дома, хозяева подробно оговаривали важнейшие требования, предъявляемые к будущей постройке, что скрупулезно отмечалось в договоре-порядной. Прежде всего здесь фиксировались необходимые качества строительного леса, его диаметр, способы обработки, а также сроки начала строительства. Затем давалась детальная характеристика дома, который предстояло возвести, освещалась объемно-планировочная структура жилища, регламентировались размеры основных помещений. "Поставити мне новая изба, - записано в старинной порядной, четырех сажен без локтя и с углы" - то есть, около шести с четвертью метров, рубленая "в обло", с остатком. Поскольку чертежей при строительстве дома не делали, то в договорах на постройку вертикальные размеры жилища и отдельных его частей определяли по числу укладываемых в сруб бревен-венцов - "а до куриц вверх двадцать три ряды". Горизонтальные же размеры регламентировались наиболее употребимой длинной бревна - обычно это было около трех саженей "меж углы" - примерно шесть с половиной метров. Часто в порядных приводились сведения даже об отдельных архитектурно-конструктивных элементах и деталях: "и двери на косякох сделать и окон на косякох, сколько хозяин повелит сделать". Иногда же прямо назывались образцы, аналоги, примеры из ближайшего окружения, ориентируясь на которые мастера должны были выполнять свою работу: ".. а сделать те горницы и сени, и крыльцо, как у Ивана Олферьева у ворот малые горницы зделаны". Весь документ зачастую завершался рекомендацией дисциплинарного порядка, предписывавшей мастерам не бросать работу до полного ее окончания, не откладывать и не затягивать начатую постройку: "И до отделки того хоромного дела прочь не отходить".

Начало возведения жилища на Руси связывалось с определенными, регламентируемыми специальными правилами сроками. Лучшим считалось начинать строительство дома Великим постом (ранней весной) и так, чтобы процесс строительства включал в себя по срокам праздник Троицы вспомним пословицу: "Без Троицы дом не строится". Нельзя было начинать строительство в так называемые "тяжелые дни" - в понедельник, среду, пятницу, а также в воскресенье. Благоприятным для начала постройки считалось время, "когда наполняется месяц" после новолуния.

Возведению дома предшествовали специальные и довольно торжественно оформлявшиеся ритуалы, в которых нашли свое отражение наиболее важные, наиболее существенные для крестьянина земные и небесные явления, в них в символической форме действовали силы природы, присутствовали различные "местные" божества. По старинному обычаю, при закладке дома в углы клали деньги "чтобы богато жилось", а внутри сруба, в его середине или в "красном" углу, ставили свежесрубленное деревце (березку, рябинку или елочку) и зачастую вешали на него иконку. Это деревце олицетворяла собою "мировое дерево", известное почти всем народам и ритуально отмечающее "центр мира", символизирующее идею роста, развития, связи прошлого (корни), настоящего (ствол) и будущего (крона). Оно оставалась в срубе да завершения постройки. С обозначением углов будущего жилища связан другой интересный обычай: по предполагаемым четырем углам избы хозяин с вечера насыпал четыре кучки зерна, и если наутро зерно оказывалось нетронутым, выбранное для возведения дома место считалось хорошим. Если же зерно кто-либо потревожил, то строиться на таком "сомнительном" месте обычно остерегались.

На протяжении всего строительства дома строго выдерживался и еще один, весьма разорительный для будущих хозяев обычай, не отошедший, к сожалению, в прошлое и сегодня довольно частое и обильное "угощение" мастеров-плотников, возводящих дом, с целью их "задабривания". Процесс постройки неоднократно прерывался "заручными", "закладочными", "матичными", "стропильными" и прочими застольями. Иначе плотники могли обидеться и сделать что-то не так, а то и просто "подшутить" - так выложить сруб, что "в стенах жужжать будет".

Конструктивной основой рубленого дома был четырех угольный в плане бревенчатый сруб, состоявший из горизонтально уложенных друг на друга бревен-"венцов". Важной особенностью этой конструкции является то, что при его естественной усушке и последующей осадке исчезали щели между венцами, стена становилась более плотной и монолитной. Для обеспечения горизонтальности венцов сруба бревна укладывались так, что комлевые концы чередовались с вершинными, то есть, более толстые с теми, что потоньше. Чтобы венцы хорошо прилегали друг к другу, в каждом из соседних бревен выбирался продольный паз. В старину паз делался в нижнем бревне, на его верхней стороне, но, поскольку при таком решении в углубление попадала вода и бревно быстро подгнивало, паз стали делать на нижней стороне бревна. Данный прием сохранился и до наших дней.

а - "в обло" с чашками в нижних брёвнах
б - "в обло" с чашками в верхних брёвнах

По углам сруб связывался специальными врубками своеобразными бревенчатыми "замками". Специалисты утверждают, что типов и вариантов врубок в русском деревянном зодчестве насчитывалось несколько десятков. Наиболее же употребимыми были рубки "в обло" и "в лапу". При рубке "в обло" (то есть, округло) или "в простой угол" бревна соединялись таким образом, что концы иx выступали наружу, за пределы сруба, образуя так называемый "остаток" потому-то этот прием именовался еще рубкой с остатком. Выступающие концы хорошо предохраняли углы избы от промерзания. Способ этот, один из самых древних, именовался также рубкой "в чашу", или "в чашку", поскольку для скрепления бревен в них выбирались специальные углубления "чашки". В старину чашки, как и продольные пазы в бревнах, вырубались в нижележащем бревне - это так называемая "рубка в подкладку", позднее же стали применять более рациональный способ с вырубом в верхнем бревне "в накладку", или "в охлуп", что не давало влаге задерживаться в "замке" сруба. Каждую чашку подгоняли точно по форме бревна, с которым она соприкасалась. Это было необходимо для обеспечения герметичности самых важных и наиболее уязвимых для воды и холода узлов сруба - его углов.

Другой распространенный способ рубки "в лапу", без остатка давал возможность увеличить горизонтальные размеры сруба, а вместе с ними и площадь избы, по сравнению с рубкой "в обло", так как здесь "замок", скрепляющий венцы, делался на самом конце бревна. Однако он был более сложен в исполнении, требовал высокой квалификации плотников, а потому и обходился дороже, чем традиционная рубка с выпуском концов бревен "зауголков". По этой причине, а также из-за того, что рубка "в обло" занимала меньше времени, подавляющее большинство крестьянских домов в России рубилась именно таким образом.

Нижний, "окладной" венец зачастую клали прямо на землю. Для того же, чтобы этот начальный венец - "нижник" - был менее подвержен гниению, а также с целью создания прочной и надежной основы дома бревна для него подбирались более толстые и смолистые. Например, в Сибири для нижних венцов использовалась лиственница - очень плотный и довольно долговечный древесный материал.

Нередко под углы и середины закладных венцов подкладывали крупные камни-валуны или вкапывали в землю обрезки толстых бревен - "стулья", которые для защиты от гниения обрабатывали смолой или обжигали. Иногда для этой цели применялись толстые плахи или "лапы" - поставленные вниз корнями выкорчеванные пни. При строительстве жилой избы "окладные" бревна старались класть так, чтобы нижний венец плотно примыкал к земле, зачастую "для тепла" его даже слегка присыпали землей. После завершения "избного оклада" - укладки первого венца начинали сборку дома "на моху", при которой пазы сруба для большей герметичности прокладывали надранным в низинах и высушенным болотным мхом "мокришником" - это называлось "взамшить" сруб. Случалось, что для большей прочности мох "подвивали" куделей - вычесанными волокнами льна и конопли. Но поскольку, высыхая, мох все же крошился, в более позднее время для этой цели стали использовать паклю. Да и теперь специалисты рекомендуют швы между бревнами рубленого дома конопатить паклей в первый раз в процессе строительства и потом еще раз, через год-полтора, когда произойдет окончательная усадка сруба.

Под жилой частью дома устраивали либо низкое подполье, либо так называемый "подклет" или "подызбицу" - подвал, отличавшийся от подполья тем, что был он довольно высоким, не заглублялся, как правило, в землю и имел непосредственный выход наружу через невысокую дверь. Ставя избу на подклет, хозяин предохранял её от холода, идущего от земли, защищал жилую часть и вход в дом от снеговых заносов зимой и паводков весной, создавал прямо под жильём дополнительные подсобные и хозяйственные помещения. В подклете обычно устраивалась кладовая, часто он служил погребом. Оборудовались в подызбье и прочие хозяйственные помещения, например, в районах, где были развиты кустарные промыслы, в подклете могла размещаться небольшая мастерская. Содержали в подклете и мелкий скот или домашнюю птицу. Иногда же подызбица использовалась и под жилье. Встречались даже двухэтажные, или "двужилые" на два "житья" избы. Но все же в подавляющем большинстве случаев подклёт был нежилым, хозяйственным этажом, а жили в сухом и теплом "верху", поднятом над холодной влажной землей. Наибольшее распространение такой прием постановки жилой части дома на высокий подклет получил в северных районах, где весьма суровые климатические условия требовали дополнительного утепления жилых помещений и надежной и изоляции от промерзлой земли, в средней же полосе чаще устраивали невысокое и удобное для хранения продуктов подполье.

Завершив оборудование подклета или подполья, начинали работы по устройству пола избы. Для этого прежде всего врубали в стены дома "переводины" - довольно мощные балки, на которые опирался пол. Как правило, их делали четыре или реже три, располагая параллельно главному фасаду избы две у стен и две или одну посередине. Чтобы пол был теплым и не продувался, его делали двойным. Так называемый "черный" пол укладывали прямо на переводины, собирая его из толстого горбыля горбами вверх, или бревенчатого наката, и засыпали "для теплоты" слоем земли. Сверху настилали чистый пол из широких досок.

Причем такой двойной, утепленный пол делали, как правило, над холодным подвалом-подклетом, подызбицей, а над подпольем же устраивали обычный, одинарный пол, что способствовало проникновению тепла из жилого помещения в подполье, где хранились овощи и разнообразные продукты. Доски верхнего, "чистого" пола плотно пригонялись друг к другу.

Конструкция самцовой крыши:

1 - охлупень (шелом)
2 - полотенце (ветреница)
3 - причелина
4 - очелье
5 - красное окно
6 - волоковое окно
7 - поток
8 - курица
9 - слега
10 – тес

Обычно половицы укладывали по линии вход окна, от входной двери в жилое помещение к главному фасаду избы, объясняя это тем, что при таком расположении доски пола меньше разрушаются, меньше обкалываются по краям и служат дольше, чем при иной раскладке. Кроме того, по утверждению крестьян, такой пол удобнее мести.

Количество междуэтажных перекрытий-"мостов" в возводимом доме определялось еще в порядной: "... да в тex же горницах внутри намостить по три моста". Укладка стен избы завершалась установкой на той высоте, где собирались делать потолок "черепового" или "подгнетного" венца, в котором и врубали потолочную балку -"матицу". Ее местоположение также часто отмечалось в порядных записях: "а поставить та изба на семнадцатом матица".

Прочности и надежности матицы основы - основы потолка - придавалось очень большое значение. В народе даже говорили: "Худая матка всему - дому смятка". Установка матицы была весьма важным моментом в процессе возведения дома ею заканчивалась сборка сруба, после чего строительство вступало в завершающую фазу Укладку перекрытия и устройство крыши. Потому-то укладка матицы сопровождалась специальными обрядами и очередным "матичным" угощением плотников. Нередко сами плотники напоминали об этом "забывчивым" хозяевам: устанавливая матицу, они кричали: "матка трещит, не идет", и хозяевам приводилось устраивать застолье. Иногда, поднимая матицу, к ней привязывали испеченный по этому случаю пирог.

Матица представляла собой мощный четырехгранный брус, на который укладывали "потолочины" толстые доски или "горбачи", размещавшиеся вниз плоскостью. Для того же, чтобы под из тяжестью матица не прогибалась, зачастую стесывали по кривой ее нижнюю сторону. Любопытно, что этот прием используется и сегодня при возведении рубленых домов - это называется "вытесать строительный подъем". Закончив укладку потолка - "подволоки", обвязывали сруб под крышу, укладывая поверх черепового венца еще и "охлупные", или "охлобутные" бревна, которыми и закреплялись потолочины.

В русском народном жилище функционально-практические и художественные вопросы были теснейшим образом взаимосвязаны, одна дополняло и вытекало из другого. Слияние "пользы" и "красоты" в доме, неразрывность конструктивных и apxитектурно-художественных решений с особой силой проявились в организации завершения избы. Кстати, именно в завершении дома народные мастера видели главную и основную красоту всей постройки. Конструкция и декоративное оформление крыши крестьянского дома и сегодня поражают единством практических и эстетических аспектов.

Удивительно проста, логична и художественно выразительна конструкция так называемой безгвоздевой самцовой кровли - одной из самых древних, получившей наиболее широкое распространение в северных районах России. Опорой ей служил бревенчатые фронтоны торцовых стен дома - "залобники". После верхнего, "охлупного" венца сруба бревна главного и заднего фасадов избы постепенно укорачивались, поднимаясь до самого верха конька. Назывались эти бревна "самцами", поскольку стояли "сами по себе". В треугольники противоположных фронтонов дома врубали длинные бревенчатые слеги", являвшиеся основанием кровли "решетиной". Вершины фронтонов соединялись главной, "князевой" слегой, представлявшей собой завершение всей конструкции двускатной крыши.

К нижним слегам крепились естественные крюки - "курицы" - выкорчеванные с корнем и обтесанные стволы молодых елей. "Курицами" они назывались потому, что мастера придавали их отогнутым концам форму птичьих голов. Курицы поддерживали специальные желоба для отвода воды "потоки", или "водотечники" - выдолбленные по всей длине бревна. В них упирались тесины кровли, которые укладывались по слегам-обрешетинам. Обычно кровля была двойная, с прокладкой из бересты - "скалы", хорошо предохранявшей от проникновения влаги.

В коньке крыши на верхние концы кровельных тесин "нахлобучивали" "шелом" -массивное корытообразное бревно, конец которого выходил на главный фасад, венчая собою всю постройку. Это тяжелое бревно, именовавшееся еще "охлупнем" (от древнего названия кровли "охлоп"), зажимало тесины, удерживая их от сноса ветром. Передний, комлевый конец охлупня оформляли обычно в виде головы коня (отсюда "конёк") или реже птицы. В самых северных районах шелому иногда придавали форму головы оленя, зачастую размещая на ней подлинные оленья рога. Благодаря своей развитой пластике эти скульптурные изображения хорошо "читались" на фоне неба и были видны издалека.

Для поддержания широкого свеса крыши со стороны главного фасада избы использовался интересный и остроумный конструктивный прием - последовательное удлинение выходящих за пределы сруба концов бревен верхних венцов. При этом получались мощные кронштейны, на которые и опиралась передняя часть кровли. Выдаваясь далеко вперед от бревенчатой стены дома, такая крыша надежно защищала венцы сруба от дождя и снега. Кронштейны, поддерживавшие крышу, назывались "выпусками", "помочами" или "повалами". Обычно на таких же кронштейнах-выпусках устраивалось крыльцо, настилались обходные галереи-"гульбища", оборудовались балконы. Мощные бревенчатые выпуски, оформлявшиеся лаконичной резьбой, обогащали строгий внешний облик крестьянского дома, придавали ему еще большую монументальность.

В новом, более позднем типе русского крестьянского жилища, получившем распространение, в основном, в районах средней полосы, крыша имела уже покрытие на стропилах, бревенчатый же фронтон с самцами заменило дощатое заполнение. При таком решении резкий переход от пластически насыщенной грубофактурной поверхности бревенчатого сруба к плоскому и гладкому дощатому фронтону, будучи тектонически вполне оправданным, тем не менее не выглядел композиционно невыразительным, и мастера-плотники сажали прикрывать егo довольно широкой лобовой доской, богато украшенной резным орнаментом. Впоследствии из этой доски развился фриз, шедший вокруг всего здания. Следует отметить, однако, что и в этом типе крестьянского дома достаточно долго сохранялись еще некоторые делали более ранних сооружений кронштейны-выпуски, украшавшиеся несложной резьбой, и резные причелины с "полотенцами". Это определило в основном повторение традиционной схемы распределения резного декоративного убранства на главном фасаде жилища.

Возводя рубленый дом, создавая традиционную избу, русские мастера-плотники веками и открывали, осваивали и совершенствовали специфические приемы обработки дерева, постепенно разрабатывали прочные, надежные и художественно выразительные архитектурно-конструктивные узлы, оригинальные и неповторимые детали. При этом они всецело использовали положительные качества древесины, умело выявляя и раскрывая в своих постройках ее уникальные возможности, всемерно подчеркивая ее природное происхождение. Это еще более способствовало непротиворечивому вхождению построек в естественное окружение, гармоничному слиянию сооружении, созданных человеком, с первозданной, нетронутой природой.

Удивительно просты и органичны основные элементы русской избы, логична и прекрасно "прорисована" их форма, точно и полно выражают они "работу" деревянного бревна, сруба, крыши дома. Польза и красота сливаются здесь в единое и неделимое целое. Целесообразность, практическая необходимость любой делали ярко выражены в их строгой пластике, лаконичном декоре, в общем структурной завершенности всей постройки.

Бесхитростно и правдиво и общее конструктивное решение крестьянского дома - мощная и надежная бревенчатая стена; крупные, основательные врубки по углам; небольшие, украшенные наличниками и ставнями, окна; широкая крыша с затейливым коньком и резными причелинами, а еще крыльцо да балкон вот, казалось бы, и все. Но сколько скрытого напряжения в этой простой конструкции, сколько силы в плотных сочленениях бревен, как крепко "держат" они друг друга! Столетиями вычленялась, выкристаллизовывалась эта упорядоченная простота, эта единственно возможная структура надежная и покоряющая скептической чистотой линии и форм, гармоничных и близких окружающей природе.

Спокойной уверенностью веет от простых русских изб, добротно и обстоятельно обосновались они на родной земле. При взгляде нa потемневшие от времени постройки старых русских селении не покидает ощущение, что они, однажды созданные человеком и для человека, живут вместе с тем какой-то своей, отдельной жизнью, тесно связанной с жизнью окружающей их природы - так сроднились они с тем местом, где появились на свет. Живое тепло иx стен, лаконичный силуэт, строгая монументальность пропорциональных отношении, какая-то "неискусственность" всего их облика делают эти постройки неотъемлемой и органичной частью окружающих лесов и полей, всего того, что мы называем Россией.

Главным орудием труда на Руси у древнего зодчего был топор. Пилы стали известны примерно с конца Х века и применялись только в столярном деле при внутренних работах. Дело в том, что пила при работе рвет древесные волокна, оставляя их открытыми для воды. Топор же, сминая волокна, как бы запечатывает торцы бревен. Недаром, до сих пор говорят: "срубить избу". И, хорошо нам сейчас знакомые, гвозди старались не использовать. Ведь вокруг гвоздя дерево гнить быстрее начинает. В крайнем случае применяли деревянные костыли, которые у современных плотников-рубщиков называются «шканты».

Основа и скрепление деревянного строения

И в древней Руси и в современной России основой деревянного дома или бани всегда был и есть сруб. Сруб - это скрепленные («связанные») между собой в четырехугольник бревна. Каждый ряд бревен в срубе, скрепленных между собой, называли (и называют) «венцом». Первый ряд бревен, который ложится на фундамент, называется «маточный венец». Маточный венец часто ставили на каменные валы - своеобразный фундамент, который называли «ряж», такой фундамент не давал дому соприкасаться с землей, т.е. дольше сохранялся сруб, не гнил.

Срубы различались между собой по типу скрепления. Для хозяйственных построек применялся сруб "в режь" (редко уложенные). Бревна здесь укладывались не плотно, а по парам друг на друга, и часто не скреплялись вовсе.

При скреплении бревен «в лапу» их концы не выходили за пределы стены наружу, углы сруба были ровные. Такой способ рубки углов сохранился у плотников и до сих пор. Но его обычно применяют, если дом будет обшиваться чем-нибудь снаружи (вагонкой, сайдингом, блокхаусом и т. д.) и углы плотно дополнительно утепляют, потому что у такого способа рубки углов есть небольшой недостаток - они меньше удерживают тепло, чем углы «в чашу».

Углы «в чашу» (по-современному) или «в обло» по-старинке, считались самыми теплыми и надежными. При таком способе крепления стен бревна выходили за стену, имелт крестообразную форму, если посмотреть сверху на сруб. Странное название «обло» происходит от слова "оболонь" ("облонь"), означающего наружные слои дерева (ср. "облекать, обволакивать, оболочка"). Еще в начале XX в. говорили: "рубить избу в оболонь", если хотели подчеркнуть, что внутри избы бревна стен не стесываются. Однако, чаще снаружи бревна оставались круглыми, тогда как внутри избы обтесывались до плоскости - "выскабливались в лас" (ласом называли гладкую полосу). Теперь же термин "обло" относят более к выступающим из стены наружу концам бревен, которые остаются круглыми, с облом.

Сами ряды бревен (венцы) связывались между собой при помощи внутренних шипов. Между венцами в срубе прокладывали мох и после окончательной сборки сруба конопатили льняной паклей щели. Тем же мхом часто закладывали и чердаки для сохранения тепла зимой. Про красный мох - межвенцовый утеплитель, я напишу позже, в другой статье.

В плане срубы делали в виде четырехугольника ("четверик"), либо в виде восьмиугольника ("восьмерик"). Из нескольких рядом стоящих четвериков составлялись, в основном, избы, а восьмерики использовались для строительства деревянных церквей (ведь восьмерик позволяет увеличить площадь помещения почти в шесть раз, не изменяя длину бревен). Часто, ставя друг на друга четверики и восьмерики, складывал древнерусский зодчий пирамидальное строение церкви или богатые хоромы.

Простой крытый прямоугольный деревянный сруб без всяких пристроек назывался «клетью». "Клеть клетью, поветь поветью" , - говорили в старину, стремясь подчеркнуть надежность сруба по сравнению с открытым навесом - поветью. Обычно сруб ставился на «подклете» - нижнем вспомогательном этаже, который использовали для хранения запасов и хозяйственного инвентаря. А верхние венцы сруба расширялись кверху, образуя карниз - «повал». Это интересное слово, происходящее от глагола "повалиться", часто использовалось на Руси. Так, например, "повалушей" называли верхние холодные общие спальни в доме или хоромах, куда вся семья уходила летом спать (повалиться) из натопленной избы.

Двери в клети делали пониже, а окна располагали повыше, сохраняя в избе побольше тепла. И дом, и храм строили одинаково - и то, и другое - дом (человека и бога). Поэтому самой простой и древней формой деревянного храма, как и дома, была "клетская". Так строились церкви и часовни. Это два или три сруба, соединенные друг с другом с запада на восток. В церкви полагалось три сруба (трапезная, храм и алтарный прируб), в часовне - два (трапезная и храм). Над простой двухскатной кровлей ставили скромную главку.

Маленькие часовни во множестве ставились в удаленных деревнях, на перепутье, над большими каменными крестами, над родниками. Священник в часовне не положен, алтаря здесь не делали. А службы отправляли сами крестьяне, сами крестили и отпевали. Такие неприхотливые службы, проходившие как и у первых христиан с пением коротких молитв в первом, третьем, шестом и девятом часу после восхода солнца, назывались на Руси "часами". Отсюда и само сооружение получило свое название. На такие часовни и государство и церковь смотрели пренебрежительно. Потому и могли строители здесь дать волю своей фантазии. Потому и поражают сегодня современного горожанина эти скромные часовенки своей крайней простотой, изысканностью и особой атмосферой русского уединения.

Кровля

Кровлю над срубом устраивали в древности без гвоздей - «самцовую».

Для этого завершения двух торцовых стен делали из уменьшающихся обрубков бревен, которые и называли "самцами". На них ступеньками клали длинные продольные жерди - «дольники», «слеги» (ср. "слечь, лечь"). Иногда, правда, самцами называли и концы слег, врубленные в стены. Так или иначе, но вся кровля получила от них свое название.

Сверху вниз поперек в слеги врезали тонкие стволы дерева, срубленные с одним из ответвлений корня. Такие стволы с корнями называли «курицами» (видимо за сходство оставленного корня с куриной лапой). Эти ответвления корней, направленные вверх, поддерживали выдолбленное бревно - «поток». В него собиралась, стекавшая с крыши, вода. И уже сверху на курицы и слеги укладывали широкие доски крыши, упирающиеся нижними краями в выдолбленный паз потока. Особенно тщательно перекрывали от дождя верхний стык досок - «конек» (так он называется и поныне). Под ним укладывали толстую «коньковую слегу», а сверху стык досок, словно шапкой, прикрывали выдолбленным снизу бревном - «шеломом» или «черепом». Впрочем, чаще бревно это называли «охлупнем» - то, что охватывает.

Чем только не крыли крышу деревянных изб на Руси! То солому увязывали в снопы (пучки) и укладывали вдоль ската крыши, прижимая жердями; то щепили осиновые поленья на дощечки (дранку) и ими, словно чешуей, укрывали избу в несколько слоев. А в глубокой древности даже дерном крыли, переворачивая его корнями вверх и подстилая бересту.

Самым же дорогим покрытием считался "тес" (доски). Само слово "тес" хорошо отражает процесс его изготовления. Ровное, без сучков бревно в нескольких местах надкалывалось вдоль и в щели забивались клинья. Расколотое таким образом бревно еще несколько раз кололось вдоль. Неровности получившихся широких досок подтесывались специальным топором с очень широким лезвием.

Покрывали крышу обычно в два слоя - «подтесок» и «красный тем». Нижний слой теса на кровле называли еще подскальником, так как часто он покрывался для герметичности «скалой» (берестой, которую скалывали с берез). Иногда устраивали крышу с изломом. Тогда нижнюю, более пологую часть называли «полицей» (от старого слова "пола" - половина).

Весь фронтон избы важно именовали «челом» и обильно украшали магической оберегающей резьбой. Наружные концы подкровельных слег закрывали от дождя длинными досками - «причелинами». А верхний стык причелин прикрывали узорной свисающей доской - «полотенцем».

Кровля - самая важная часть деревянной постройки. "Была бы крыша над головой", - говорят до сих пор в народе. Потому и стал со временем символом любого храма, дома и даже хозяйственного сооружения его «верх».

«Верхом» в древности называли любое завершение. Эти верхи в зависимости от богатства постройки могли быть самыми разнообразными. Наиболее простым был«клетский» верх - простая двускатная крыша на клети. «Шатровым» верхом в виде высокой восьмигранной пирамиды украшались обычно храмы. Затейливым был «кубоватый верх», напоминающий массивную четырехгранную луковицу. Таким верхом украшались терема. Довольно сложной в работе была «бочка» - двускатное покрытие с плавными криволинейными очертаниями, завершающаяся острым гребнем. А ведь делали еще и «крещатую бочку» - две пересекающиеся простые бочки. Шатровые церкви, кубоватые, ярусные, многоглавые - все это названо по завершению храма, по его верху.

Однако, более всего любили шатер. Когда в писцовых книгах указывалось, что церковь "деревянна сверху" , то это означало, что она шатровая.

Даже после никоновского запрета на шатры в 1656 году, как на бесовство и язычество в архитектуре, в Северном крае их все равно продолжали строить. И лишь в четырех углах у основания шатра возникли небольшие бочки с главками. Такой прием получил название шатра на крещатой бочке.

Особо трудные времена наступили для деревянного шатра в середине XIX в., когда правительство и правительствующий Синод взялись за искоренение раскольничества. Северная "раскольничья" архитектура тогда тоже попала в опалу. И все же, несмотря на все гонения, типичной для древнерусского деревянного храма остается форма "четверик-восьмерик-шатер". Встречаются и восьмерики "от пошвы" (от земли) без четверика, особенно в колокольнях. Но это уже вариации основного типа.

Традиции деревянного домостроения сохранились и до наших времен. На своих загородных участках горожане с удовольствием возводят деревянные дома и бани при помощи мастеров из глубинки, из провинции. В свою очередь, в глубинке люди тоже продолжают жить в деревянных домах, потому что нет лучше жилища, чем добротный, надежный, экологичный дом из дерева. Вы хотите построить себе дом из бревна или бруса? Обращайтесь к нам - или звоните по тел.: 8-903-899-98-51 (Билайн); 8-930-385-49-16 (Мегафон).

Русский дом пятистенок в средней России. Типичная трехскатная крыша со светелкой. Пятистенок с перерубом вдоль дома

Словенский тип домов

Словенский стиль может быть изысканным, с навесом впереди дома, под которым располагаются лавочки, где можно отдохнуть, подышать свежим воздухом (см. фото справа). Но крыша все равно двухскатная (конем), и стропила крепятся к верхнему венцу стены (лежат на нем). Сбоку они не отодвинуты от стены и нависают над ней.

Плотники у меня на родине (север Ярославской области) презрительно называли такой тип крепления стропил "пригодным только для сараев". Но вот этот дом в Витославицах недалеко от Новгорода на Ильмене очень богат, перед фронтоном балкончик, а навес на резных столбах. Еще одна характерная черта домов этого типа - отсутствие продольного переруба, поэтому дома узкие, по фасаду с 3-4 окнами.

На этом фото мы видим двухскатныю крышу, которая позволяет отнести этот дом к словенскому типу. Дом с высокой подклетью, украшенный резьбой, характерной для русских домов. Но стропила лежат на боковых стенах, как у сарая. Этот дом был построен в Германии в начале XIX века для русских воинов, которых российский царь посылал помогать Германии. Часть из них осталась в Германии на совсем, правительство Германии в знак благодарности за службу построило для них вот такие дома. Думаю, что дома строили по эскизам этих солдат в словенском стиле

Это тоже дом из германской солдатской серии. Сегодня в Германии эти дома - часть музея русского деревянного зодчества под открытым небом. Немцы на нашем традиционном прикладном искусстве зарабатывают деньги. В каком идеальном состоянии содержат они эти дома! А мы? Мы, что имеем, не ценим. Все нос от своего воротим, все на заморское заглядываем, евроремонты делаем. Когда же русоремонтом займемся и нашу Россию отремонтируем?

Угро-финский тип домов

Среднее течение Северной Двины выше устья Ваги. Так выглядит типичный дом угро-финского типа, который почему-то этнографы упорно называют северным русским. Но он более широко распрстранен в республике Коми, чем в русских селах. У этого дома на чердаке есть полноценная теплая комната с бревенчатыми стенами и двумя окнами

А этот дом находится в республике Коми в бассейне реки Вычегды. У него 7 окон по фасаду. Дом сделан из двух четырехстенных срубов, соединенных друг с другом бревенчатой капитальной вставкой. Фронтон бревенчатый, отчего чердак дома теплый. Мансардная комната есть, но она без окна. Стропила положены на боковые стены и нависают над ними.

Дервня Кырканда на юго-востоке Архангельской области. Обратите внимание на то, что дом состоит из бвух срубов, поставленных вплотную друг к другу. Фронтон бревенчатый, на чердаке устроена мансардная комната. Дом широкий, поэтому крыша довольно уплощенная (не крутая). Резные наличники отсутствуют. Стропила установлены на боковые стены. Дом, состоящий из двух срубов, был и в нашем селе Всехсвятское, только он был русского типа. Ребятишками, играя в прятки, я как-то раз залез из чердака в щель между срубами и едва вылез обратно. Было очень страшно...

Дом угро-финского типа на востоке Вологодской области. Из мансардной комнаты в этом доме можно выйти на балкончик. Напуск крыши спереди такой, что на балконе можно находиться и в дождь. Дом высокий, практически трехэтажный. А в задней части дома - еще такие же три избы, а между ними огромная поветь. И это все принадлежало одной семье. Наверное, поэтому в семьях было много детей. Шикарно жили угро-фины в прошлом. Сегодня далеко не каждый новый русский имеет такой по площади коттедж

Деревня Кинерма в Карелии. Дом поменьше, чем дома в республике Коми, но все равно угадывается угро-финский стиль. Нет резных наличников, поэтому лик дома более суровый, чем у домов русского типа

Республика Коми. Все говорит о том, что перед нами дом, построенный в угро-финском стиле. Дом огромный, в нем помещаются все хозяйственные помещения: две зимние жилые избы, две летние избы - горницы, кладовки, мастерская, сени, хлев и т.п. Чтобы накормить скотину и птицу, утром не надо даже выходить на улицу. Долгой холодной зимой это было очень важно.

Республика Карелия. Хочу обратить внимание на то, что тип домов в Коми и в Карелии очень сходный. А ведь это два разных этноса. И вот между ними мы видим дома совсем иного типа - русского. Замечу, что словенские дома больше похожи на угро-финские, чем на русские. Странно, не правда ли?

Дома угро-финского типа встречаются и на северо-востоке Костромской области. Этот стиль здесь, вероятно, сохраняется с тех времен, когда угро-финское племя кострома еще не обрусело. Окна у этого дома с другой стороны, а мы видим заднюю и боковую стены. По настилу в дом на поветь можно было заехать на лошади с телегой. Удобно, не правда ли?

На реке Пинеге (правый приток Северной Двины), наряду с домами русского типа, встречаются и дома угро-финского типа. Два этноса давно уживаются здесь вместе, но до сих пор сохраняют свои традиции при строительстве домов. Обращаю внимание на отсутствие резных наличников. Имеется красивый балкончик, комната - светелка на чердаке. К сожалению, такой хороший дом брошен хозяевами, которые потянулись к городской лежебочной жизни

Половецкий (кыпчакский) тип домов

Средневековый дом словенского типа на жилой подклети (по сути двухэтажный). Нередко на первом этаже был хлев - помещение для скота)